Финеас Финн - стр. 46
– Если ты собираешься замуж, Вайолет, то нужно кого-то выбрать.
– Ты совершенно права, душенька. Я не смогу выйти за всех сразу.
– И как ты будешь решать?
– Не могу представить. Наверное, брошу жребий.
– Прошу тебя, будь серьезнее!
– Хорошо, я буду серьезна. Я приму первое предложение, которое получу, когда окончательно решусь на брак. Ты не одобришь, но именно так я и намерена поступить. В конце концов, муж – это что-то вроде дома или лошади. Дом покупают не потому, что это лучший дом на свете, а потому, что нуждаются в нем. Ты идешь, ищешь подходящий; если он совсем нехорош – отказываешься. Но если тебе кажется, что дом тебе подходит, а ты уже утомлена поисками, ты его берешь. Так же покупают и лошадей – и так же обзаводятся мужьями.
– И ты еще не решилась на брак окончательно?
– Не совсем. В последнее время, до того как я уехала из Баддингема, леди Болдок вела себя немного пристойнее, чем обычно. Когда я сказала, что хочу завести пару пони, она лишь хмыкнула и воздела руки к небу – ни скрежета зубовного, ни проклятий, ни ругани. Даже не назвала меня погибшим созданием.
– Что ты имеешь в виду, говоря о проклятиях и ругани?
– Она сказала мне как-то, что если я куплю собачку, которую хотела, то навечно окажусь… сама понимаешь. Она не столь деликатна, как я, и произнесла это вслух.
– И что ты сделала?
– Купила собачку. И та укусила тетю за пятку. Тогда я устыдилась и отдала собачку Мэри Риверс. Щенок был такой чудесный! Надеюсь, с ним передалось и проклятие: Мэри мне никогда не нравилась. Но нужно было отдать бедняжку кому-нибудь, а она подвернулась под руку. Я сказала ей, что Пак ведет родословную от Абадонны, а она и глазом не моргнула. Наверняка продала его, ведь Пак стоил двадцать гиней.
– Значит, у Освальда тоже будет шанс – среди других фаворитов? – через какое-то время спросила леди Лора.
– Никаких фаворитов нет, и я никому не обещаю шанса. Почему ты так хлопочешь за брата?
– Потому что тревожусь. Потому что это его спасет. Потому что ты единственная женщина, которая ему дорога, и он любит тебя всем сердцем. И отец бы сразу помирился с ним, если б узнал, что вы помолвлены.
– Лора, дорогая…
– Что?
– Ты не рассердишься, если скажу прямо?
– Конечно, нет. После всего, что наговорила я, ты имеешь право на прямоту.
– Сдается мне, что все резоны, которые ты назвала, – это резоны, почему ему нужна я, а не почему мне нужен он.
– А разве его любовь к тебе – недостаточный резон?
– Нет, – помолчав, произнесла Вайолет самым тихим шепотом. – Если бы я знала, что он не любит меня, это был бы резон за него не выходить. Любить же меня может десяток мужчин – не скажу, что любит…
– Он – любит.
– Но я не могу выйти за всех десятерых. Что до его спасения…
– Ты знаешь, о чем я!
– Не думаю, что спасать молодых людей – моя обязанность. Порой мне кажется, что спасать саму себя уже достаточно хлопотно. Поразительно, какую склонность я чувствую к тому, чтобы пойти по дурной дорожке.
– Я совершенно уверена, что ты никогда не свернешь с хорошей.
– Спасибо, душа моя. Я постараюсь, но совершенно уверена, что жокею, который будет мной править, потребуется твердая рука. А лорд Чилтерн…
– Что ж, не умолкай. Что ты хочешь сказать?
– У него не лучшая репутация. Он ведь не из тех, кому заботливые мамаши мечтают доверить дочерей, правда? Положим, я люблю кутил, а чопорный зануда, который допоздна сидит в парламенте и говорит только о церковных налогах и избирательном праве, для меня невыносим. Я предпочитаю мужчин, что ведут себя неподобающе и всякое такое. И я на их месте непременно делала бы все, чего делать не следует. Но, как видишь, я не мужчина, и мне приходится быть осмотрительной. Для женщины дурная дорожка всегда очень дурна. Мне по нраву мужчины безрассудные, но я знаю, что за них лучше не выходить.