Финеас Финн - стр. 15

С момента его приезда в Лондон ближе всего к триумфу пока оставалось впечатление, произведенное им на квартирную хозяйку. Эта добрая, по-матерински заботливая женщина, чей супруг был мастером-переписчиком, держала весьма приличный дом на Грейт-Мальборо-стрит. Финеас жил здесь с тех пор, как обосновался в столице, и ходил у хозяйки в любимцах.

– Боже правый, мистер Финеас! – воскликнула она. – Подумать только: вы – член парламента!

– Да, я член парламента, миссис Банс.

– И вы останетесь в тех же комнатах, что и раньше? Я и подумать не могла, что у меня станет квартировать такой человек!

Миссис Банс, похоже, понимала, как важен шаг, предпринятый ее жильцом, и Финеас был ей признателен.

Описывая леди Лору Стэндиш в разговоре с Мэри Флад Джонс в Киллало, Финеас нарисовал не слишком лестный портрет. Тем не менее леди Лорой он восхищался – и она была достойна восхищения. Наш герой чрезвычайно гордился и близким знакомством с ней, и тем, что именно она подтолкнула его рискнуть и принять участие в парламентских выборах. Леди Лора была также на короткой ноге с Баррингтоном Эрлом, который состоял с ней в дальнем родстве; Финеас смутно подозревал, что она оказала на родича некоторое влияние, побудив выбрать из всех молодых либералов на роль кандидата от Лофшейна именно его. Финеасу было приятно так думать, пусть он и не был влюблен в леди Лору, как не уставал себе напоминать. Она к тому же казалась ему старше, чем он сам. Тем не менее он был бы рад ее заботе и горячо желал, чтобы связывавшая их дружба стала еще теснее. Нет, он не был влюблен в леди Лору Стэндиш. Ему и в голову не приходило предложить ей руку и сердце. Так он думал и до того, как отправился в Ирландию проводить избирательную кампанию, и после возвращения. Когда он оказался в уголке с бедной маленькой Мэри Флад Джонс, он поцеловал ее, отдавшись естественному побуждению, но он и представить себе не мог, что захочет поцеловать леди Лору. В милую Мэри он, пожалуй, был даже влюблен, по крайней мере в каком-то смысле. Конечно, положение его в жизни, совершенно для него непреодолимое, было таково, что из этой влюбленности ничего не могло выйти. Что же до леди Лоры, в нее он влюблен не был, но надеялся, что из дружбы с ней выйдет очень многое. Он не раз задавался вопросом, что почувствует, когда ею по-настоящему увлечется другой – ведь у нее хватало поклонников! – когда другой полюбит ее и вызовет в ней взаимное чувство. Найти ответ он так и не смог. Это был один из тех вопросов, на которые он отвечал себе, что, видно, его судьба – ходить над жерлом вулкана. «В один прекрасный день меня испепелит взрывом, – рассуждал Финеас, – но это лучше, чем медленно свариться».

Палата общин заседала в пятницу, затем в субботу утром, после чего обсуждение ответного обращения отложили до понедельника. В воскресенье Финеас отправился с визитом к леди Лоре. Она говорила, что по воскресеньям всегда дома, и с трех до четырех часов дня ее гостиная, вероятно, будет полна гостей. Во всяком случае, кто-то будет приходить и уходить, мешая серьезному разговору. И все же наверняка удастся улучить минутку наедине – а Финеасу не терпелось проверить, найдет ли он в своем новом качестве, как депутат парламента, более теплый прием у леди Лоры, чем у прочих своих знакомцев. До сих пор нигде в Лондоне он такого не удостоился, за исключением разве что старой доброй миссис Банс.