Финансист - стр. 6
Вот замечательно! Выходит, мы лучше автора знаем его персонажей? Можем превознестись над Драйзером, над его реализмом и «натуризмом», стремлением постичь социальные законы, типизировать и обобщить, а уж его симпатии к Советскому Союзу, принесшие ему миллионные тиражи на русском языке (собрания сочинений выходили с 1928 года, а в 1945-м, незадолго до конца жизни, Драйзер успел вступить в коммунистическую партию), – чем не основание для превосходства, для нашего права посмотреть на него с высоты опыта не нами прожитых годов? А если взглянуть иначе? Велик и славен автор, не поработивший своих героев, и мало кому это удавалось. Драйзер пишет людей такими, какими их видит, и говорит о них то, что думает, однако они остаются настолько живыми и самостоятельными, что читатель может увидеть их по-другому, по-другому понять, сделать совсем иные выводы.
Отчасти это удается Драйзеру именно благодаря предельному реализму – благодаря его честности, отказу от подтасовок даже во имя идеи. Он имел определенные – если угодно, предвзятые – представления об источниках громадных частных состояний, о нравственных свойствах и социальном значении людей, добивавшихся такого богатства, о закономерностях развития общества. Он ставил себе определенную задачу: изучить предысторию, корни тех явлений, которые наблюдались в окружавшей его действительности. Возможно, все ответы были известны ему заранее, однако это не помешало Драйзеру задавать вопросы. Наверное, сыграл роль и выбор героя: Драйзер не выдумал его, а взял из жизни, вплотную следовал за обстоятельствами биографии Чарльза Йеркса, прототипа Фрэнка. В трилогии обильно использован документальный материал, газетные статьи, муниципалитетные, судебные, биржевые известия. Автор мало выдумывает и еще реже позволяет себе что-то пропустить. Укладывается известный поступок Йеркса в схему, не укладывается – рассказать о нем Драйзер считает обязательным. Таким образом не замысел, не идеология, не художественный эффект, но сама жизнь определяет победы и поражения Фрэнка, неожиданность или предсказуемость его поступков и час его смерти. Никакая типология тут не властна. Вот почему на смену второй книге – «Титану», где бушевала индивидуальность и ничто не полагало предела дерзаниям, придет заключительная, «Стоик», в которой титану придется смириться с неисполнимостью замыслов, с нехваткой земного времени, с подкараулившей за углом смертью от болезни почек в 68 лет. Все, как было.
Чарльз Йеркс родился в 1837 году, умер в 1905-м. Годом раньше Драйзер издал первый свой роман, оскорбившую блюстителей морали «Сестру Кэрри». Успеха не имел, а критика была столь сурова, что несколько лет Драйзер вовсе не мог работать, пережил депрессию, бедность, развелся с первой женой. К 1910 году несколько оправился и написал вторую книгу, в общем-то, в том же духе – опять внебрачные дети, неузаконенная связь, – но мягче и благочестивее. «Дженни Герхардт» особых протестов не вызвала, но и популярности автору не принесла. И только последовавший спустя год с небольшим «Финансист» сделал Драйзера «современным классиком». Драйзер обрел свое призвание – писать не просто романы о людях, о любви, но романы-исследования, вгрызаться в недавнюю историю, откровенно говорить о таинственной силе денег. С этим романом к нему пришел если не успех, то по крайней мере устойчивая писательская репутация. Не только герой обязан вторым рождением автору, но и автор – герою.