Философическая история Человеческого рода или Человека, рассмотренная в социальном состоянии в своих политических и религиозных взаимоотношениях, во все эпохи и у разных народов земли - стр. 42

Так, если меня спросят, почему эта связь, в высшей степени востребованная, являясь насущной необходимостью цивилизации Человеческого царства, не была составлена заранее, как ее отмечают у некоторых видов животных, я отвечу, что Провидение и Судьба воздействуют противоположными способами, свойственными их противостоящим сущностям. Все, что делает Судьба, она делает целиком, усиленная во всех своих частях, и она оставляет все таковым, каковым его сделала, никогда не выталкивая его вперед из своего собственного движения. Тогда как Провидение, производящее все лишь в принципе, дает всем вещам, исходящим от него, прогрессивный импульс, который, неся их беспрерывно от силы к действию, ведет их постепенно к совершенству, на которое они способны. Если человек принадлежит Судьбе, он будет тем, кем философы близоруко ему судили быть: без движения вперед на своем пути и, следовательно, без будущего. Но, являясь творением Провидения, он свободно вступает на предначертанную ему стезю, совершенствуясь по мере ее продвижения и ведя себя к бессмертию.

Вот в чем нужно убедиться, если хочется проникнуть в сущность вещей и понять слово этой глубокой тайны вселенной, которую древние символизировали в образе Сфинкса. Человек весь во власти Провидения, которое, как живой закон и выражение божественной воли ему предустанавливает потенциальное существование, но поскольку это существо должно черпать все элементы своего существования, пребывая в области Судьбы, над которой ему поручено господствовать и упорядочивать ее производные, он должен это делать, развертывая свою действенную волю, абсолютно свободную в своей сущности. От применения этой воли зависит его высшая судьба. Когда Провидение призывает его и направляет своими вдохновениями, Судьба сопротивляется человеку и его удерживает в своих нуждах. Принадлежащие ему страсти его насильно склоняют то в одну, то в другую сторону и в зависимости от установлений, вызванных ими, они вручают его будущее одной из этих двух сил, ибо он может быть абсолютной собственностью Судьбы лишь тогда, когда он утешается элементарной, преходящей и ограниченной жизнью.

Итак, его социальное состояние зависит, как я уже показал, от развертывания его свойств, приведших к браку; и социальное состояние, однажды устроенное, дает рождение собственности, откуда вытекает политическое право. Но поскольку социальное состояние является творением трех различных сил – Провидения, дающего ему принцип, Судьбы, снабжающей элементами, и Человеческой воли, находящей средства – очевидно, что политическое право, отсюда исходящее, должно равно испытывать влияние этих трех сил и, в соответствии с тем, какая из них над ним господствует, раздельно или сообща, принимать формы, аналогичные их действию. Эти формы, которые при последнем анализе уменьшаются в трех сущностях, могут, тем не менее, видоизменяться и давать оттенки многими способами в их смешении и их противостоянии, приводя к почти бесконечным последствиям. Я обозначу по ходу книги эти формы различными простыми или смешанными после того, как четко установлю порядок, естество и действие трех сил, которые их творят. Я покажу в следующей главе происхождение слова – одного из наиболее великолепных итогов и наиболее блестящих феноменов, связанных с образованием человеческого общества.