Философическая история Человеческого рода или Человека, рассмотренная в социальном состоянии в своих политических и религиозных взаимоотношениях, во все эпохи и у разных народов земли - стр. 41

Между тем, событие, которое я, воистину, обозначил, в качестве начала человеческого общества, могло повторяться в различных местах одновременно или в более поздние эпохи. Таким образом, очаги цивилизации устанавливаются в большом количестве по всей стране. Это были зерна

Провидения, брошенные в среду гиперборейской расы, которые должны были в ней развиться под влиянием Судьбы и частной человеческой воли.

Чувства, объединившие два пола не вследствии слепого аппетита, но вследствии продуманного поступка, не являлись одинаковыми, о чем я говорил, но их разница, отрицаемая двумя супругами, исчезала в тождественности цели. Жалость, которую испытывал мужчина, его заставляла думать, что подруга избрала его в качестве опекуна, а женщина, тронутая тщеславием, видела свою задачу в счастье своего супруга. С одной стороны зарождалась гордость, с другой – сочувствие. Так в обоих полах чувства противопоставлялись и связывались.

С момента, когда один инстинкт уже не уготавливал свадебное ложе и когда более благородное и возвышенное душевное чувство руководило в таинствах Гименея, нечто вроде пакта было тихо заключено между обоими супругами, из которого получалось, что более сильный обязывался защищать более слабого, а более слабый должен был оставаться привязанным к более сильному. Этот пакт, возвысив счастье мужчины, а также его труды, дал ему познать радости, о которых он не ведал. Стало необходимым, чтобы он снабжал пищей не только себя, но и свою жену, когда ее зрелая беременность не позволяла ей за ним следовать, а затем и своих детей. Инстинктивная рассудительность, называемая общим или здравым смыслом, быстро дала ему понять, что обычных средств, достаточных до сих пор, ему уже не хватает, а посему ему нужно искать другие. Данная рассудительность, воздействуя на инстинкт, породила в нем предприимчивость (la ruse). Он расставил ловушки для дичи, которой питался. Он изобрел стрелу и рогатину охотника; он нашел способ, как сделать свою рыбалку более удачной при помощи рыболовного крючка и сети. Нужда и навыки удваивали его силы и сноровку. Его жена, наделенная тонкостью своих органов, объединила изощреннее, нежели он, вернейшую наблюдательность и живейшее предчувствие. Она быстро изучила, связав несколько тростинок, как делать всевозможные корзины, которые, отслужив колыбелью ее детям, становились первоначальной мебелью ее незатейливого хозяйства. Грубо прядя волосом от многих видов животных, она легко производила веревки, служившие для натяжения лука и изготовления сетей. Эти веревки, сплетенные определенным образом, быстро превращались под ее пальцами в грубые ткани, изобретение которых, несомненно, ей казалось столь же замечательным, сколь и удобным в использовании для ее детей, нее самой и ее мужа. Эти ткани часто оказывались необходимыми в условиях сурового климата, заменяя шкуры животных, которые невсегда было легко добыть.

Думаю, бесполезно дальше вдаваться в эти подробности, которые каждый может расширить по своему усмотрению, улучшив оттенками свое воображение. Когда принципы установлены, следствия легко определяемы. Я только прошу читателя не впасть здесь в заблуждение, досадно приписав его мне. Хотя я вывожу с очевидностью принцип брака из социального состояния, то есть из свободного и взаимного согласия мужчины и женщины вместе сносить и разделять жизненные невзгоды и радости, я все же произвел существование этой связи из противоположных ощущений двух полов и из развития их инстинктивных свойств. Иными словами, стараясь сделать понятной эту связь, я рассматриваю ее образование в качестве случайного. Если бы это образование было бы таковым, то оно никогда не имело бы места. Ибо человек вовсе не животное, поскольку он совершенствуемый и может двигаться от состояния к состоянию, становясь, из поколения в поколение все более и более инстинктивным, душевным и интеллектуальным. Брак, на котором строится всякое общественное здание, есть работа самого Провидения, предопределившего его в принципе. Когда он осуществляется на деле, значит, исполняется божественный закон для достижения неотразимо означеннной цели и исполняется средствами, заранее установленными.