Филфак - стр. 36
И пока Илья радуется проблескам в сознании, с благодарностью касаясь губами моего лба, я медленно и безвозвратно пропадаю. Вот они дурацкие бабочки в животе, о которых так грезила! И почему именно сейчас им не спится?
— Ты моё спасение, Анька! — в сотый раз повторяет Соколов, на расстоянии вдоха заглядывая в мои глаза. Но кто теперь спасёт меня?
— Если бы не ты, я пропал, — шепчет парень в миллиметре от моих губ. Понимаю, что Илья не в себе: бурлящие эмоции стирают границы, а мысли сосредоточены на осколках воспоминаний. Он пытается вернуть себя, но что делать мне?
Всё внутри взрывается фейерверками невыносимого желания поцеловать Илью. Знаю, что не время: он только начал приходить в себя, а я всего пару часов назад рассталась с Царёвым. Да и вообще. Мы едва знакомы. Илья младше. И еще неизвестно, какие подводные камни скрывает его прежняя жизнь. А вдруг там, в прошлом, он был влюблен. Что если это чувство так же внезапно проснется в его сердце, как воспоминания о звёздах? Что тогда?
— Тебе нужно съездить домой. В Дряхлово, — как могу, оттягиваю неизбежное. — Когда ты всё увидишь своими глазами, память вернётся окончательно.
— Да, ты права! — воодушевлённо соглашается Соколов, но нежных ладоней с моих щёк так и не убирает. — Давай завтра съездим.
— Давай! — забываю об учёбе и своих планах. Чёрт, рядом с Ильёй я вообще забываю обо всём! У меня своя амнезия. Белокурая. Нежная. Сводящая с ума.
— Прямо с утра! — бормочет Илья, кончиком носа щекоча мой.
— Прямо с утра, — зачарованно повторяю и срываюсь, решаясь на безумие. Будь что будет!
8. Глава 8. Хвост, омлет и мухоморы
Фил.
Отголоски рваных воспоминаний шальными муравьями будоражат сознание. Пытаюсь ухватиться хотя бы заодно из них, чтобы наконец распутать загадочный клубок собственной жизни. Но как ни стараюсь, как ни напрягаю мозги, дальше отдельных, бессмысленных, не связанных между собой картинок ни черта не вижу. Ни имен. Ни событий. Ни-че-го!
И все же глупая радость переполняет. Я как ребенок, получивший от Деда Мороза гоночный болид на пульте управления. И вроде ерунда, простая игрушка, способная всего лишь монотонно передвигаться по коридору из угла в угол, но руки так и чешутся поскорее содрать шуршащую упаковку, вставить батарейки и раствориться в урчании пластмассового моторчика.
Я вспомнил! Пусть что-то мелкое и неважное. Главное, что я небезнадежен. Процесс запущен, а дальше все зависит от меня.
Загораюсь идеей доехать до бабки. Родные стены, старые фото, знакомые улицы… И как я сразу не сообразил? Аня, права: это поможет вспомнить! А даже если и нет, заполню пробелы в памяти бабушкиными рассказами своем детстве, запахом пирожков с капустой, именами друзей или на худой конец кличкой рыжего драчливого кота. Интересно, у меня был кот?
Ни на что особо не рассчитывая, предлагаю Ане поехать в Дряхлово прямо утром. Мне неудобно: я и так скинул на Румянцеву слишком много забот. Да что там? Я сам как снег на голову, свалился на девчонку. Но каждая минута промедления сродни пытке. Чувствую, правда где-то рядом, только руку протяни.
Крышу сносит окончательно, когда девчонка соглашается. От переливающейся через край радости готов обнять весь мир. И неосознанно начинаю с Румянцевой. Целую ее в лоб, щекочу носом тонкую кожу, ощущаю, как горят девичьи щеки от смущения. И наконец понимаю, что на эмоциях давно перешел допустимые границы дружеского общения. В эту секунду, когда Аня так близко, а голову кружит нечаянное счастье, я забываю обо всем.