Фиктивная жена генерального - стр. 32
В гостиную возвращаюсь злым.
— Мы предупреждали, но вы не услышали, — извиняющимся тоном проговаривает Вероника Николаевна.
Я киваю. Молча. Ну что тут сказать, меня предупредили, это я тормоз и теперь жестоко расплачиваюсь за свою тугоухость.
Ныряю за барную стойку, присаживаюсь быстро на стул в надежде, что моя вторая голова скоро одумается и сникнет. Не хватало бегать с буграми в штанах перед пенсионеркой и своей охраной.
Упираюсь локтями в стойку, обхватываю голову руками. Считаю до десяти.
И не помогает.
Я слышу ее шаги еще в коридоре. Их ни с чем не перепутать. Вадим берет дело в свои руки, понимая как мужик мужика. Что-то говорит про брачный договор и соглашение, я как идиот фрустрирую за стойкой. Потому что мне совершенно ровно на договор, меня тянет к Владиславе.
Я обычно как-то справляюсь, а тут… Чувствую себя малолеткой, которого обломали. Жестко.
Все раздражает. И голос Вадима, и ироничные замечания девушки относительно условий договора, еще нянька бьет мой чешский фарфор. Слепая курица.
И вообще, на счет три я взорвусь. Надо срочно что-то придумать.
И я нахожу не самый лучший вариант, но он отвлекает. Наезжаю на Веронику Николаевну. От души. Зачем-то напоминаю этой женщине, кто тут музыку заказывает, и быстро ее выпроваживаю.
А затем… переключаюсь на Владиславу и вижу, что ее огромные глазищи на прекрасном лице совсем не в кондиции. Фингал. Припухшее веко.
— Что у тебя с лицом? — допытываюсь я, но уже чувствую, что эта крошка ничего мне не расскажет.
— Производственная травма.
Ну что же, врет и не краснеет. Значит, надо проверить, где сейчас так в офисах можно травмироваться. Намекаю Вадиму, чтобы отработал и эту тему.
И как-то разговор с девушкой не складывается. Это меня бесит. Если Владислава здесь, то это означает лишь одно: она готова помочь. Но то, как она выедает мне мозг ложечкой, откровенно раздражает.
Я держусь из последних сил. Выдерживаю ее пререкания и завуалированные нападки.
И вот этот вопрос «Почему я?» меня добивает окончательно.
Я говорю о ее человеческих качествах и в целом не вру. Потому что другая на ее месте подмахнула бы документы, не глядя, и давно бы прыгнула ко мне в койку бонусом. Владислава Макова даже и не помышляет о таком повороте событий. Я это понял еще тогда, в комнате, когда она испуганно подорвалась с меня.
— Еще будут вопросы? — нависаю над ней и вижу, как она сглатывает, а затем облизывает свои пересохшие губы.
— Нет. Меня устраивает ответ. Я бы хотела отдохнуть. Няня пока еще здесь?
Я моргаю.
— Комната по-прежнему в твоем распоряжении, — цежу сквозь зубы.
И она немного обиженно благодарит, а затем, сунув подмышку соглашение, уходит к себе.
В гостиной остаемся только мы с Вадимом. И первое, что я делаю — матерюсь от души.
— Я так понимаю, у девушки что-то случилось в офисе. О деталях она ничего не говорит. Съемку с камер я смогу достать только уже после вашей росписи. Раньше никак.
— Хорошо. Вадим, будь на связи, а сейчас я бы хотел принять ванну.
Косарев не медлит. Быстро прощается. А я с полыхающим в штанах огнем несусь в душ. Мне просто необходимо сбросить все то напряжение, в котором я пребываю в последние дни…
***
Ну что же, не только тяжелый труд делает из обезьяны человека, но и контрастный душ из меня делает не просто человека, а адекватного и уравновешенного.