Фиктивная жена генерального - стр. 23
В тот день, когда меня целовал, он обмолвился о том, что желал бы запомнить этот момент навсегда, и если бы я ему позволила…
А потом, когда я сказала, что, вероятно, поспешила на его счет и еще не готова перейти черту, получила в ответ тонну осуждения и насмешки.
— Я дойду сама, занимайтесь работой, Тимофей Антонович.
— Исключено, — цедит Матецкий-старший. — Он доведет до машины, и это не обсуждается.
— Хорошо, — произношу покорно, затем встаю со стула и иду к своему рабочему месту, чтобы забрать сумку и верхнюю одежду.
Когда я уже собираюсь забраться на ступеньку машины скорой помощи, Матецкий дергает меня за рукав пальто и с презрением выдает:
— Владка, а все могло быть иначе, но теперь не надейся ни на что хорошее. Ни одна нормальная фирма тебя не примет на работу. Особенно после того, что случилось сегодня.
— Не в работе счастье, и ты не Бог, — уверенно проговариваю в надежде на то, что Тим преувеличивает свои возможности.
— Как ты думаешь, если я покажу запись… Не каждый день я в своей кровати вижу девственницу, — ехидно улыбается Тим, — я решил увековечить этот запоминающийся момент.
И он достает из кармана пиджака смартфон, смахивает пальцами блокировку и запускает видео, на котором он расстегивает молнию моей кофты, а затем…
— Я смогу многих убедить, что ты готова прыгнуть в койку к любому ради карьерного роста… От всех не убежишь, когда-то придется сдаться.
Я чувствую легкую дрожь от того, насколько бывают мужчины гадкими и зацикленными на собственном могуществе.
— Я лучше пересплю с десятком мужчин, чем с одним тобой, — вырываю руку, забираюсь внутрь машины.
Не так я планировала свое пребывание в большом городе. Мне действительно хотелось построить карьеру, и я даже подумывала со временем получить второе высшее, совмещая с работой…
И мечтала о любви.
Но, видимо, что-то пошло в моих мечтах не так, раз сейчас я еду в больницу с большим фингалом под глазом и легким головокружением.
***
Рентген ничего не показывает серьезного.
Врач прикладывает мне холод, а затем ушиб смазывает мазью и отправляет домой.
Естественно, меня никто подвозить не собирается, но мой внешний вид оставляет желать лучшего, и я решаюсь вызвать такси.
Достаю смартфон и зависаю. Его мне подарил Ржевский. И сразу перед глазами предстает образ сурового Макса, а затем забавная мордашка Зайчика в комбинезоне и в носочках с коровками.
И в сердце так болезненно начинает щемить, что я сажусь в приемном покое на стул и начинаю плакать навзрыд.
Я не пойму своих чувств, то ли меня накрывает от обиды к Матецкому и огромной жалости к себе, то ли я действительно очень скучаю по Зайчику и Ржевскому.
Так и сижу минут пять, мимо меня проходят пациенты больницы, медсестры, и гардеробщица смотрит страшным и недружелюбным взглядом.
Из забытья меня выводит звонок от мамы.
Я немедленно собираюсь с духом, прокашливаюсь и радостно отвечаю:
— Привет, мамуль.
— Славочка, — обращается ко мне мой самый дорогой человек в этом мире, — доченька, мне сегодня приснился такой страшный сон про тебя. Все хорошо?
Я улыбаюсь в ответ. Когда ты уже взрослый, так часто не хватает тепла и заботы, как в детстве.
Владиславой меня назвали родители. Папа хотел Владу, мама мечтала о Славе. И как итог — я носительница двойного имени.
И если на родителей я никогда не обижалась, то от посторонних всегда хотелось уважительного обращения — Владислава.