Фиктивная жена генерального - стр. 21
— Конечно, — киваю я благосклонно, а сама украдкой осматриваюсь, где можно что-нибудь ухватить потяжелее.
Тим берет меня за подбородок и хищным взглядом блуждает по моим губам, а затем проводит большим пальцем по нижней, немного припухшей.
Я морщусь от такого личного прикосновения и отстраняюсь.
— Голова болит, — выдаю тут же. — Кружится с самого утра, и тошнит.
Матецкий смотрит с недоверием, проверяет, вру или прикидываюсь. Я для наглядности тяну воздух ноздрями и глубоко дышу.
— Отравилась, наверное, — подвожу итог ко всему вышесказанному.
Сглатываю демонстративно, в общем, максимально играю на его чувстве брезгливости и отвращении.
Уже уверовав в свою победу, пытаюсь встать.
— Я пойду, может, даже подумаю об оформлении больничного или административного на три дня.
На радостях разворачиваюсь, что игра удается, захлопываю ежедневник, беру ручку со стола. Оборачиваюсь и понимаю, что актриса из меня никудышная.
Этот козел уже стоит со спущенными штанами, и его намерения более чем ясны и даже видны невооруженным взглядом…
***
— Куда? Стой! — кричит Матецкий, когда я с безумным взглядом подлетаю со стула и кидаюсь в противоположную от него сторону.
Мне практически удается побег, очередной.
Но я неудачно цепляюсь ногой за ножку стула и лечу на пол.
Приземление проходит не очень удачно. Вернее, совсем отвратительно, потому что я падаю лицом вниз и ударяюсь о выступающую часть стола.
Я очень терпеливая девочка, и с болевым порогом у меня все хорошо. Но сегодня точно не мой день.
От удара звенит в ушах, по ощущениям голова сейчас расколется, как грецкий орех. А мое правое веко раздувает с невероятной скоростью. Я боюсь даже дышать. Начинаю громко всхлипывать.
— Ты это чего, Макова? Не вздумай! — проговаривает Матецкий и в спешке начинает натягивать свои штаны обратно.
Я не совсем хорошо соображаю и начинаю голосить на весь кабинет.
— Больно! — я всхлипываю по-настоящему, не прикидываюсь. — Не трогайте меня!
И, видимо, такой эпизод сложно пропустить, дверь хоть в кабинете и дорогая, да и шумоизоляция на среднем уровне, но мой звонкий голос слышат все сотрудники нашей фирмы.
Реакция окружающих не заставляет себя долго ждать. Когда замок в двери щелкает, на пороге появляется Антон Сергеевич Матецкий — отец Тима.
— Какого… здесь происходит? — брань легко слетает с языка мужчины, и в целом есть от чего себе позволить ругаться по-черному.
Стул перевернут, Тим возвышается надо мной с выдернутой из брюк рубашкой, а я на полу с красным лицом и даже, возможно, с огромным фингалом под глазом (проверить свой ушиб я так и не решаюсь).
— Рехнулся?! — Матецкий-старший стервятником смотрит на родного сына. — А ты чего орешь как потерпевшая? — более тихо уже уточняет у меня мужчина.
Хотя я готова поспорить, что его воображение уже услужливо подкинуло нужный эпизод. В котором его сын меня домогается и, возможно, даже бьет в порыве страсти.
— А у меня… — я продолжаю голосить.
— Что у тебя? — спрашивают мужчины не сговариваясь.
— Производственная тра-а-авма, — я еще пуще реву. — Мне нужно в травмпункт, а еще лучше вызовите скорую помощь.
— Это еще зачем? — недовольно бурчит Антон Сергеевич, тяжело вздыхая.
— Голова болит, у меня, наверное, сотрясение…
В общем, плачу от души.
Во-первых, мне действительно больно; во-вторых, я так испугалась, что сердце до сих пор выпрыгивает из груди; в-третьих, для перестраховки врачу не помешает меня осмотреть.