Фиалковое сердце Питбуля - стр. 63
«Чтобы я ещё хоть раз села на мотоцикл! Да никогда в жизни!»
Мысли, пришпоренные адреналиновой волной, заполнившей все мое тело без остатка, истерично колошматятся внутри головы. Только на краю сознания вспыхивает сумасшедший восторг от того, что мы летим по городу, разрезая его на двое рычащим мотоциклом, а я чувствую под руками спокойные и уверенные удары сердца, для которого все происходящее под контролем. Если это безумие вообще может кто-то контролировать, то только Назар. Но даже осознание этого не может заставить меня открыть глаза и разжать пальцы, кажется, намертво вцепившиеся в кожанку.
Я рвано дышу, боясь поверить в то, что мотоцикл наконец остановился. Страшно открывать глаза, чтобы посмотреть куда мы так гнали. Мне даже кажется, что эта остановка не больше, чем временная, и стоит хотя бы приоткрыть один глаз, гонка начнется снова. Только рокочущее урчание мотора обрывается, Назар что-то делает и мотоцикл немного смещается назад, а потом моих пальцев касаются его горячие ладони, накрывают их, согревая.
– Эвридика?
– Г-г-г-где м-м-м-мы?
– Здесь.
– Г-г-г-где з-з-з-здесь?
– Там, где должны были оказаться, – снова уклончиво отвечает Назар, негромко смеясь. – Я тебя немного обманул, чтобы ты смогла кое-что увидеть.
– Ч-ч-ч-что?
– Открой глаза и посмотри.
С опаской разлепляю один глаз, потом второй, продолжая стискивать куртку Назара. Осторожно поворачиваю голову налево, ведь справа нет ничего кроме расписанной граффити трансформаторной будки, а она вряд ли могла быть целью этой гонки по городу. Кованый забор, широкие открытые ворота, сквозь которые неторопливо идут люди. «Мирославский парк отдыха» – вывеска с графиком работы. Я смотрю на нее и, прочитав три раза, чтобы убедиться в том, что и так понятно, начинаю хохотать, как припадочная.
– А что случилось, что нам так срочно надо было сюда приехать? – спрашиваю, а сама немного разжимаю пальцы, чтобы ладони Назара смогли накрыть их полностью.
– Надо слезть и сходить в сам парк, чтобы посмотреть. Рассказывать не интересно, – он снова уходит от ответа, но мне хочется посидеть и перевести дух ещё немного, поэтому задаю, кажется, самый глупый вопрос:
– Это твой мотоцикл?
– Мой, – вполне очевидный ответ и приятный смех. – А вы, оказывается, трусиха, Эвридика Васильевна.
– А вы, уже второй раз меня обманываете, Назар Георгиевич, – улыбаюсь я и внезапно понимаю, что продолжаю сидеть, не выпустив, прижавшись к спине Назара, и мне это нравится, несмотря на его обман.
– Каюсь, виновен.
– Ещё бы, – усмехаюсь, мотаю головой и все же нехотя убираю руки с груди Назара. – Не отделаетесь теперь пирожными, Назар Георгиевич.
– И я этому безумно рад.
– Что? В смысле рад?
– Вы только что развязали мне руки, Эвридика Васильевна. Теперь не удивляйтесь, что я начну замаливать свои грехи на полную катушку.
Назар с лёгкостью слезает с мотоцикла, чего нельзя сказать обо мне. Я стекаю с него трясущейся каракатицей, все ещё не веря, что можно выдохнуть с облегчением. Не без помощи стягиваю шлем и снимаю сумку со спины – Назар перехватывает ее, закидывает на плечо и широко улыбается, когда прошу его не спешить и дать достать резинку, чтобы собрать волосы в хвост.
– Оставь, пожалуйста так.
От его взгляда я почему-то смущаюсь и несколько мгновений изучаю трещинки на асфальте, стесняясь поднять глаза обратно. Смотрю на свои кроссовки, потом на кроссовки Назара, удивлённо поднимаюсь взглядом по вытертым джинсам к краю кожанки с зубастой молнией. И только сейчас понимаю, что впервые вижу Назара не в костюме. Он широко улыбается, когда я, осмелев, смотрю ему в глаза, пальцами взъерошивает свои волосы, окончательно превращаясь в немного развязного парня, у которого есть мотоцикл и больше ничего не важно. Может, только эта улыбка, обескураживающе-завораживающая, и негромкое «Эвридика Васильевна» с пьянящей хрипотцой в голосе выдают в нем серьезного человека.