Фестиваль - стр. 50
«Так, Рубубайс… Это кто ж такой будет? – Валерию снилось, что он пытается вспомнить и не может. – А-а… Рыженький такой был, приватизатор… Так он еще когда десятку схлопотал. Наверное, уже вышел. Нет, не нужен ты мне такой сомнительный. Так, Борька Самцов… Пуделек. Этот, по-моему, еще работает… на кирпичном заводе на Чукотке. Вычеркиваем…»
Машину тряхнуло на ухабе. Валера пришел в себя, вдалеке уже виднелся шпиль Останкинской телебашни.
Сегодня ему предстоял нелегкий разговор с одним из руководителей общегосударственного первого канала – Вячеславом Смагиным. Канделябров ждал звонка от Вячеслава Ивановича целую неделю. Он не решался идти к нему сам, чтобы не подать вида в своей крайней заинтересованности, но Смагин не звонил. Тогда Валерий стал систематически ошиваться на этаже, где был расположен его кабинет, ища, как бы невзначай, случайного контакта. И вот позавчера они столкнулись нос к носу – Вячеслав Иванович, извинившись за длительное молчание и пообещав любое возможное содействие в съемках будущей передачи «Родные просторы», наконец-то определил конкретный день и час долгожданной аудиенции. В назначенное время Канделябров постучал костяшками пальцев в заветную дверь.
В довольно тесном кабинете с большим окном стояли несколько человек. На столе, заваленном деловыми бумагами, стояла бронзовая статуэтка Пельцина, а по сторонам от нее почти что в полной симметрии возвышались две пирамиды, состоящие из профессиональных кассет «Сони-бетакам». За столом в кресле сидел Смагин и просматривал какие-то бумаги. Кабинетный народ подобострастно, по-собачьи внимал процессу, боясь каким-нибудь неосторожным движением или шорохом ему помешать.
Наконец телебосс поднял на присутствующих тяжелый взгляд, внимательно их осмотрел, затем издал глубокий вздох разочарования, после чего опять молча опустил голову.
– Думает о чем-то важном, – догадался кто-то из толпящихся.
– М-да… – пробурчал Вячеслав Иванович и тут заметил Канделяброва. – Как поживаешь, Валера?
– Ничего, спасибо…
– Присаживайтесь, мы через пару минут закончим, – сказал останкинский босс и, обращаясь к остальным, добавил: – Все, что вы мне здесь изложили, – чушь собачья. Попрошу всех написать объяснительные по поводу срыва прямого эфира и поконкретней, с именами, фамилиями… Все понятно? Тогда я вас больше не задерживаю. Валерий Пименович, подсаживайтесь поближе и, если можно, – сразу к делу.
Дело Канделяброва заключалось в просьбе по поводу предоставления эфира для давно задуманного им ток-шоу «Родные просторы», предполагалось, что шоу станет рейтинговым отстойником всевозможнейших сплетен и слухов, будоражащих как общество в целом, так и многочисленных индивидуумов в частности, и займет достойное место в перечне по-настоящему любимых народом программ. В принципе преград к этому особых не было, Валеру на «ящике» давно знали и любили.
– Время выхода в эфир – 18.30, в пятницу вам подходит? – участливо поинтересовался Смагин.
– Вполне… А скажите…
– Производство, копирайт – наши, – перебил Вячеслав Иванович.
– А насчет рекламы?
– Спонсорскую, внутри передачи, продаем пакетом из расчета шести тысяч и делим пополам.
– Спонсорские договора оформляются официально, с учетом реальных цифр?
– Только официально, Валерий Пименович! И больше никогда не задавайте мне подобных вопросов. За уточнением деталей обратитесь, пожалуйста, к моему помощнику. Зовут его Петя, сейчас он сидит у меня в приемной. Всего доброго.