Феодора. Всевластная императрица Византии - стр. 35
И все же население империи не выказывало ни малейшего желания бежать. Напротив, толпы людей вливались в Константинополь, чтобы узреть своего нового императора. Они не представляли мира без римского правления. Они верили, что Рим будет всегда, процветающий город под покровительством Господа.
Когда Юстиниан выезжал в императорской повозке, запряженной белыми мулами, на главную улицу Мезе, то всякий раз его взору представал форум великого Константина. И всякий раз он смотрел на величественную статую основателя города, водруженную на тяжеловесную колонну из порфирита. Юстиниан наизусть знал надпись, которую Константин повелел высечь у основания статуи: «Христос, владыка и повелитель мира, Тебе я вручил этот смиренный город и этот скипетр и славу Рима. Правь и охрани нас от всяких бед». Константин верил, что Константинополь станет новой метрополией Рима. Но во времена его основателя город, вероятно, был более смиренным, а империя более могущественной. И все равно долг Юстиниана, так же как и Константина, – хранить город от бед.
Чтобы встретиться с Феодорой за легкой дневной трапезой, Юстиниану нужно пройти на женскую половину дворца Дафны. Традиция требовала, чтобы у императрицы была собственная свита и прислужники. Юстиниан сам с ревнивой гордостью отбирал для нее всех слуг, начиная с казначея и заканчивая ключником. Феодора соглашалась с его выбором, казалось обрадованная заботой Юстиниана.
По привычке, а император скоро привык ко всему, что делал, он проходил по небольшому холму, поросшему деревьями, к охраняемым воротам дворца Дафны. И по привычке же он глядел на каменную башню маяка. Это был конечный пункт солнечных сообщений, где специальные сигнальщики следили за вспышками, расшифровывая сообщения, посылаемые с помощью зеркал с дальних границ. Эти вспышки предупреждали о набегах врагов или катастрофах.
Вскоре с неблагополучной восточной границы пришла весть о нежданной победе. По этому поводу взволнованный советник Прокопий написал: «За один день римляне одолели персов – давно не виданная победа».
Вероятно, этому способствовал покойный Юстин. Он приказал двум молодым воинам, мужу Ко-мито и Белизарию, захватить Дарас, новую пограничную крепость. Они так и сделали с мужеством молодых, сообщив персидской армии о своем вторжении. При помощи тактики, доселе не описанной еще ни в одной книге, Белизарий держал персов в кольце, в то время как из укрытия появилась целая армия гуннов, напавшая на врага.
Прочитав детальное сообщение о битве, Юстиниан покачал головой. Было ясно, что победу одержали наемники-гунны, остатки могущественной армии Аттилы, а не римляне. Однако окрыленный небывалым успехом, он совершил невиданный поступок: назначил Белизария единым командующим вооруженными силами на Востоке, минуя более опытных военачальников. Возможно, что если Белизарий выиграл эту битву, то выиграет и всю войну. Что и произошло в действительности. Новости с Востока показались Юстиниану добрым предзнаменованием своего собственного триумфа. Армии могли пополниться новыми силами.
В своем воображении он рисовал картину возрождения империи. Юстиниану казалось, что можно остановить распад государства: перестроить и сделать еще более прочными мощные крепостные стены Феодосия Великого, устроить пограничные армии по новому образцу, изменить законы, чтобы восстановить порядок, потратить на вооружение деньги, которые сейчас тратятся на забавы богачей и зрелища для толпы. И более того, можно построить огромный флот, чтобы завладеть морскими путями, если суша занята врагом.