Феодора. Всевластная императрица Византии - стр. 30
Увидев, что любимый успокоился, Феодора рассмеялась.
– Ты прав, Юстиниан. Тот армянский купец хвастает, что сумел избежать уплаты налогов за ввоз товара, потому что притворился, что сам производит эмаль. Поэтому и продает свой товар дешевле.
Юстиниан подумал о другом, и его голос снова напрягся:
– Во что сейчас верят эти люди?
Вспомнив про церковный двор, где она лежала в грязи, Феодора ответила, что многие верят в святых отцов, таких, как Тимофей Александрийский.
– Да, люди ищут себе лидеров. Они не верят в свои собственные силы и хотят, чтобы кто-нибудь позаботился о них. Ты слышала, как толпа у Святой Софии вопила, требуя нового патриарха? Разве они верят в церковные догмы? Или они ищут сановника, который раздавал бы им привилегии и деньги? Разве деньги для них не мерило всех ценностей?
Люди не верили печатному слову. Они хотели веселиться и забыть о своих бедах. Ведь это так свойственно человеку. Так про себя решила Феодора.
Но Юстиниан не соглашался. Он снова с головой ушел в свои книги и сказал ей, что во времена римского величия, до появления империи, два избранных консула исправно правили, потому что люди подчинялись нескольким законам и верили в римское государство.
Феодора быстро припомнила старую поговорку о том, что древние римляне завоевывали мир, потому что верили в свою силу. Они, должно быть, были очень тщеславны.
– Но теперь это в прошлом, – прошептала она, – сейчас все по-другому.
Внезапно, словно пытаясь избавиться от мучающей его боли, Юстиниан громко вскрикнул:
– Рима больше нет. Империя существует только на бумаге. Этот город, окруженный стенами, – не место обитания людей, а одинокий остров, лежащий в море мрака, невежества и дикости. К этому острову спешат толпы людей, чтобы укрыться там, награбить побольше, слушать крикливые речи и притворяться, что за стенами империи им ничто не угрожает. Они воображают, что такая жизнь будет длиться вечно. Они пируют и играют с государственными идеями, как с игрушками, чтобы не думать о грозящем потопе, который уничтожит их остров.
Феодоре показалось, что Юстиниана гложет какой-то демон противоречия. Она никогда прежде не видела, чтобы он испытывал мучительные сомнения. Взяв его за руку, она улыбнулась и спросила, что он собирается делать для предотвращения опасности.
– Что же можно сделать? – пробормотал он. – Анастасий построил остров, окруженный длинной стеной, Юстин выставил солдат против врагов. Но они просто плыли по течению. – Опустив голову, он прошептал: «Не знаю, что делать».
Феодора пришла в ужас, словно застала его в слезах. Юстиниан казался таким уверенным в своем бесконечном труде, что она принимала эту уверенность как должное. Ее возмущение вырвалось наружу:
– Никогда не произноси этого вслух!
Феодора не знала, отчего так рассердилась на него. Но на какой-то миг он показался ей меньше и ниже ростом. Ни Юстин, ни бесстрастный Белизарий никогда не признались бы в своей слабости. Может, ее любимый – трус?
Император развел руками:
– Это правда, Феодора. Почему я должен скрываться от тебя?
Она не знала, что ответить. Ей было ясно, что лидер не должен показывать своей слабости. Если Юстиниан, который за двадцать пять лет ничего не сделал, а лишь изучал искусство править, не верит в свои силы, на что ему тогда рассчитывать? Словно в насмешку, она вспомнила старую поговорку: «Римляне завоевывали, потому что верили в свои силы». Но Юстиниан всего лишь македонский крестьянин.