Феодора. Всевластная императрица Византии - стр. 26
Только об одной своей мечте не сказала она Юстиниану: отправить гонцов на поиски ее шестилетней дочери, оставшейся в Александрии. Ребенок превратился в воспоминание, связанное с грязными улицами города. Лишенная своего ребенка, она надеялась родить другого. Феодора знала, что простодушный Юстиниан полюбит младенца. А знатные патрицианки из Августеона слишком часто делали аборты, чтобы насмехаться над матерью с детьми.
Бывшая актриса ипподрома неустанно пыталась оградить себя от сплетен. Ей нравилось постоянно жить в своем доме, но так и было принято в Константинополе. Когда Юстиниан отсутствовал, она не разу не позволила, чтобы другой мужчина увидел ее или услышал ее голос. Отправляясь в лавку, торгующую шелком, на армянский базар или в собор Святой Софии, она закрывала лицо вуалью и шла в сопровождении добродушного мажордома и дюжих вооруженных всадников, потому что Юстиниан обожал, когда она появлялась среди народа «при полном параде». Ему нравилось слышать, как люди говорили: «Вон идет Феодора».
Однако сама Феодора осознавала, что ее имя может оказаться запятнанным, если на улице она будет разговаривать с другими мужчинами. Нельзя сказать, что она боялась встретиться лицом к лицу с одним из тех, кто когда-то овладевал ею на лодках или на закрытых пирах. Всегда существовала опасность, что какой-нибудь мужчина ее возраста может пробудить в Феодоре страсть. Она удивилась, когда Юстиниан, не беспокоившийся о подобных вещах, заметил, что в Древнем Риме замужние женщины ходили по улицам, не закрывая лиц, и беседовали с каждым, кто обращался к ним.
– Разве такое поведение не считалось позорным? – спросила Феодора.
– Нет, – уверил ее Юстиниан, – у римских матрон были равные права с мужчинами.
– А замужние женщины в те времена изменяли своим мужьям?
– Нет. Они гордились своим целомудрием и никогда бы не позволили себе ничего подобного.
– Тогда, наверное, им разрешали посещать игры и театры?
Юстиниан поразмыслил и ответил, что во времена раннего аскетизма еще не было ни игр, ни представлений. Он думал, что замужние женщины могли посещать собрания на форуме, церковные церемонии и легии – набор солдат в легионы. Однако древнеримские матроны только занимались воспитанием детей и ведением домашнего хозяйства. Феодоре это казалось странным, по-северному холодным. После этого она часто спрашивала своего возлюбленного, что же так изменило римских женщин. Она могла немного читать, но все же предпочитала получать ответы от Юстиниана, который хранил в памяти целую гору всяких событий и фактов.
Однажды вечером хозяйка Дома Гормиста почувствовала физическую страсть к незнакомцу, консулу Белизарию. Впервые увидев его в саду у фонтана, Феодора подумала, что ни одна женщина не могла бы позволить себе такую красивую зеленую тунику с вышитыми орлами, золотым воротником и ярко-красный плащ. Этот белокурый человек был родом с Дуная, не старше Феодоры, и на нем был украшенный драгоценными камнями пояс. Белизарий, вероятно очень богатый, чувствовал себя как дома, прощаясь с Юстинианом перед отъездом на восточные границы.
Его спутник, смуглый низкорослый молодой сириец, едва осмеливался обратиться к этим двум великим людям, на которых он смотрел с немым восхищением. Феодора сразу же, – ведь она умела распознавать характеры незнакомцев, – поняла, что ее земляк Прокопий чувствовал себя неловко рядом с прекрасным Белизарием. Ее интерес к солдату стал еще острее, когда она услышала, что он собирается воспользоваться новым законом, позволяющим жениться на актрисе. Феодора почувствовала легкую ревность, представив себе, как Белизарий берет в жены актрису, подобную ей. Она почти не обратила внимания на Прокопия, который раскланивался, прощаясь с ними.