Феодора. Всевластная императрица Византии - стр. 23
Феодора решила остаться.
– Порфирий говорил, – заметила она, – что арабские полукровки могут быстрее взять с места, чем каппадокийцы, и на поворотах держатся ближе к барьерам. Порфирий признался, что в скачках участвует только на арабских лошадях.
Оба удивленно взглянули на ее тонкий профиль, наполовину скрытый вуалью.
– Феодора вернулась из Александрии, – объяснил Юстиниан. – Она путешествовала больше, чем вы или я, Благороднейший.
– Превосходно. – Взгляд казначея стал задумчивым. – Могу я узнать, ваш портрет не выставлялся в Августеоне?
– Нет, Благороднейший.
– Мне показалось, я видел его. – Казначей кивнул Юстиниану. – Ее профиль следует высечь на слоновой кости. Судьба улыбнулась тебе в лице прекраснейшей из женщин.
Юстиниан был польщен:
– Я немедленно закажу портрет. Вы примете его в дар для своей коллекции?
– Чтобы во мне пробудилась зависть к твоему счастью? Но если ты настаиваешь…
С этого дня Феодора уже не могла спокойно спать. Рано или поздно портрет узнают. Все ее усилия окажутся тщетными: ей придется покинуть дворец. Она злилась на тщеславие двух мужчин, которые жаждут запечатлеть ее лицо, словно изображение породистой лошади. Негодование и страх вынудили Феодору обратиться к Юстиниану. Она старательно умылась, усмехаясь своему отражению в холодном, оправленном в бронзу зеркале, и выбрала момент, когда Юстиниан улыбался чему-то, склонив свою косматую голову над новой рукописью, посвященной войнам с варварами.
– Ты выдумываешь то, чего не существует.
Прошло немного времени, прежде чем он оторвался от захватывающих описаний.
– Почему бы не попробовать, мое сокровище, – ответил он. В своей речи, изобилующей избитыми выражениями, он обращался к Феодоре, как бы расшифровывая ее имя «дар Божий». -Большая часть сената, вероятно, согласилась бы с тобой. Но единственный способ проверить мои замыслы – осуществить их. Трибоний считает, что у нас может все получиться с законами.
Его политические замыслы! Римские законы! Феодора чуть не разрыдалась от гнева и разочарования. Что-то в ней не выдержало. Она выкрикнула, что он обманулся в ней, – она воспитывалась в цирке и раздевалась на сцене перед толпой. Феодора умолчала о жизни с Гецеболом и о своей дочери.
Обняв ее, Юстиниан улыбнулся и сказал, что ей не стоило бояться правды, ведь он сам родился на македонской ферме, где разводили овец. Он так же любит ее. Однако его убеждение не успокоило Феодору. Она заставила его понять, что мечтает только об одном: они будут проводить вместе все ночи. В этом ее счастье. А что касается остального, то разве позволит казначей дворца переступить священный порог актрисе?
Ответ Юстиниана изумил ее. Ей понадобится сан патриции, и она его получит. А после они поженятся.
Феодора едва смогла удержаться от слез. Снова повторится случай с портретом. Ее облик изменят, чтобы народ согласился ее принять. И все это на потеху городу, который больше всего на свете обожал шутку, приправленную злословием. Новую сплетню будут переносить от Августеона до Золотых ворот: глупый Юстиниан выклянчил благородный титул для дочери сторожа медведей, чтобы жениться на ней, бывшей потаскушке в Африке и просившей милостыню у караванов в пустыне. Нельзя сказать, что моральные принципы особенно беспокоили светских женщин, в чьем роду нередко встречались сторожа цирковых животных. Но потребовать для нее государственного разрешения на брак! Войти в собор Святой Софии с девушками, которые будут держать ее фату и плащ! Общество никогда не примет ее как равную, а уничтожит насмешкой – самым жестоким оружием на земле.