Феодора. Всевластная императрица Византии - стр. 19
Феодора была вынуждена признать такое неслыханным.
Поистине так! И более того, лицемерный Юстиниан добился, чтобы его называли консулом, когда благородный Виталиан еще не успел остыть в могиле. Прекрасно! На играх в честь Юстиниана в новом году он устроил настоящий спектакль на ипподроме, отправив на бойню двадцать львов и тридцать пантер, бросая в толпу золотые и серебряные монеты. И он же за одну ночь платил женщине с площади Венеры всего несколько оболов. А несравненный Порфирий даже не сел в колесницу с Юстинианом, отговорившись болью в руках, – милый старичок! Хотя Юстиниан и потратил целое состояние на играх, они прошли натянуто, и толпа прокричала ему всего одно приветствие – святое возмездие неграмотному дурачку за запрет праздников в роще Дафны.
Феодора вынуждена была согласиться. То ли вести из родного города пробудили в ее душе новую надежду, то ли мечта о богатстве потянула ее туда, но вскоре она появилась в Константинополе, став любовницей в доме Юстиниана.
Совместное правление в течение пяти или шести лет не разрушило отношений Юстина и Юстиниана, а лишь сделало их более напряженными. Новый самодержец следовал политике твердой руки и не допускал к себе близко помощников, и даже продавец индульгенций считал, что это в порядке вещей. Юстин пошел еще дальше, наладив мир с папой римским, причем именно Юстиниан отправил папе письменное приглашение посетить патриарха Константинополя. Будучи опытным солдатом, Юстин избегал мятежей, на корню уничтожая все проявления недовольства (Юстиниан устранил одного чрезвычайно опасного командующего, с помощью наемных убийц венетов покончив с Виталианом).
В великолепных залах дворца старый Юстин принимал иностранных послов. Никогда еще дворцовая стража так не напоминала статуи в одеждах из белого шелка, опирающиеся на посеребренные боевые топоры, как в правление Юстина. Тем временем бывший Петр Саббатий стал умом, если не закулисной силой империи. Годами он изучал науку управления, не обременяя себя государственными делами. Он трудился без отдыха, никем не принуждаемый, – удивительное явление в Священном дворце, – и другие патриции изумлялись, поняв, как много он успел узнать об их должностях. У него был лишь один недостаток, обычный для варвара: он был убежден, что каждый должен выполнять то, что он задумал.
Этот высокий серьезный выходец с гор Македонии в любую вещь впивался взглядом своих серых пронзительных глаз. Внимательно слушая и про себя вынося свои заключения, Петр добился расположения старых сенаторов. Застукав Иоанна из Каппадокии за подделкой казенных бумаг, он обнаружил в том же Иоанне необыкновенные способности и повысил его в должности, чем завоевал небывалую признательность последнего. Бездумно растрачивая свои деньги, Петр вызвал восторг фракции венетов, которые стали называть его Юстиниан Патриций. Тщеславие позволяло Петру идти на расточительство, потому что ему нравилось, когда его называли «патрицием».
Если бы он начал плести интриги против старого Юстина, то всезнающие жители Константинополя тут же проведали бы об этом, и еще не начавшееся восхождение Петра к власти немедленно бы оборвалось. Если бы он снискал милость военачальников, то сразу бы возбудил подозрения. Старый Юстин, надеявшийся сделать своего приемного сына солдатом и ученым, не понимал этого.