Феномен зависти. Homo invidens? - стр. 36

. По оценке Х. Штрудвик, практика окрашивания глаз растертым в пыль пигментом зеленого малахита была в ходу до середины Древнего царства (2686–2181 до н. э.), позднее на смену пришла сурьма, полученная из галенита, добываемого в горах Синая[105]. Сказанное не ставит под сомнение вывод Т.А. Шерковой, что, «обводя веки «малахитовой зеленью», египтяне воспроизводили мифические прадействия по восстановлению полного, целого глаза Хора. Они вкладывали в эти действия магический смысл защиты глаза очерчиванием круга, сообщающего людям силы противостоять сглазу, болезням, слепоте, равнозначной смерти, а также обновление жизненных сил, благополучие, а в погребальном обряде – возрождение после смерти»[106].

Обращаю ваше внимание, читатель: Око Хора здесь является не только символом воскресения после физической смерти, но и охранным, защитным знаком здравствующих египтян. Именно в таком качестве «глаз Уджат» украшал корму и расположенные на корме большие рулевые весла древнеегипетских судов, причем не только погребальных, но и прогулочных и грузовых[107]. Глаз как символ провидения и безопасности рисовали на своих кораблях первые и лучшие в мире мореходы с острова Крит. Увы, крито-минойская цивилизация, как известно, была в буквальном смысле смыта в море гигантской волной, образовавшейся в результате взрыва вулкана на острове Санторини в 1600 г. до н. э. Знаком этот символ и греческим кораблестроителям. Греческие суда уже к VIII в. до н. э. становятся довольно разнообразными и часто соединяют мирные и военные функции, т. е. предназначены не только для перевозки людей и товаров, но и для поражения кораблей противника[108]. Существовали, разумеется, и специализированные корабли, в т. ч. «священные», которые греческие города-государства посылали с дарами в Делос, где, по преданию, родились Аполлон и Артемида, и собственно военные, включая весьма распространенные разбойничьи.

Прислушаемся к впечатлениям очевидца: «Этот разбойничий корабль плывет готовым к бою: снабжен он штурмовальными брусьями – как уши торчат они – и металлическим носом; на нем – железные лапы, и копья, и косы на древках. А чтоб пугать встречных и являться в глазах их неким чудовищем, он окрашен голубою краскою, а с носу он как бы глядит парой страшных глаз…»[109]. Греческий схоласт первой половины III в. Флавий Филострат, прозванный Старшим, рассказавший об устрашающих корабельных глазах, конечно, не присутствовал при атаке тирренцев на священный корабль Диониса с пурпурными парусами и носом в виде золотой пантеры. Но он внимательно рассмотрел эту сцену на живописном полотне, детально описанном в его знаменитых «Картинах». Корабль Диониса весь увит виноградными лозами, в трюме – неисчерпаемый источник драгоценного маронейского вина, сатиры играют на флейтах, неистово пляшут вакханки, словом, тирренцам было чему позавидовать. Но грозные очи их корабля не принесли победы морским разбойникам. Сделав их безумными, Дионис придал им образ дельфинов. «У одного из этих тирренцев бока стали темно-стального цвета, у другого грудь сделалась скользкой, у того на затылке явились спинные плавники, а этот выпускает и хвост; у этого вот пропала уже его человеческая голова, а у того изменилось все остальное, одна голова уцелела; у этого плавником согнулась рука, чтоб плавать, а тот кричит, что у него пропали уж ноги»