Феникс Его Высочества - стр. 8

— В чан с обеззараживающей жидкостью упал.

— А если я вас на Плум зашлю — что делать будешь? — не унимался Медведь.

Дылда опустил взгляд и промолчал. О суровом климате планеты-льдины ходили легенды. Там и в сухой одежде больше десяти минут без скафандра не продержаться. А так — верная смерть.

— Ладно, грузитесь, — проворчал Медведь. — Пилоты уже на борту.

— Если там опять Михей со своими, я его после задания контужу, — проворчал себе под нос Амон. — С его пилотажем трясет так, что внутренности в позвоночник упираются.

— Разговорчики! — предупредил батя. — Оружие и сигнальные ракеты получите при высадке. Задача ясна или повторить для особо гениальных?

— Никак нет! — хором рявкнула моя пятерка. И я вместе с ней.

— Приступить к посадке! — распорядился Медведь.

Из погрузочного отсека мы дружно перебрались в переходник — узкий туннель, похожий на прямую кишку: как внешне, так и по назначению. Герметичное покрытие заглушало звук шагов, а тесное пространство позволяло идти только цепочкой. Я, пользуясь возможностью, разместилась за Амоном и подстроилась под его поступь.

Блондин, казалось, нисколько не замечал «куколку» за своими плечами. Шел бойко и уверенно. И дыхание его было ровным. Везунчик! Когда мне выпадала роль «дичи», тяжеленная ноша пригибала меня к земле. И я крючилась, пыхтела и посвистывала, как паровой двигатель в нашем музее.

Непроницаемый рукав заканчивался внутренним люком корабля. Рычаг на себя — и мы в «норе». Металлическое нутро грузового отсека пропахло космической плесенью, пылью и людским потом. Системы вентиляции не всегда справлялись с поставленной задачей, а наряды по уборке кораблей — и того хуже.

— «Ловчие», занимайте правый борт, — распорядился Амон.

Чистюля смерил его высокомерным взглядом и вскинул густую бровь.

— Кто это тебя здесь главным назначил?

— Я сам, — не остался в долгу блондин.

Демонстративно прошествовал мимо Чистюли и первым устроился на левой стороне. Остальные элитные последовали его примеру. Бережно, словно любимых женщин, переместили «куколки» себе на колени.

Малыш протопал мимо «жертв» с видом скучающего праведника. Словно невзначай наступил на голень Амона.

— Ох, простите, — притворно извинился наш бугай, — не заметил.

— Жри меньше, а то из-за брюха не видишь, куда ступаешь, — фыркнул Амон, потирая ушибленное место.

Бобер плюхнулся напротив него и язвительно заметил:

— А ты побольше, а то «оглобли» вон какие тощие. Того и гляди, ветром сдует.

Я разместилась рядом с Бобром. Присмотрелась к Амону: ниче он не худой. Вон как кожанка на плечах бугрится, того и гляди, лопнет. Перевела взгляд на Малыша: здоровый — это да. Но толстый?.. Ох уж эти мальчишки. Дурачатся.

Дылда занял последнее пустующее место — возле устройства связи с пилотами. Окинул всех цепким взглядом.

— Готовы?

— Жми! — дал отмашку Чистюля.

Дылда вдавил до отказа желтую кнопку на передатчике. Прибор захрипел и пробасил знакомым голосом:

— Пристегните ремни, девочки, сейчас повеселимся! Йе-ха!..

— … — ругнулся Амон себе под нос. — Как знал: Михей сегодня рулит.

— Не надо было завтракать, — скис Чистюля, закрепляя страховочные ремни. — Размотает по всему космосу.

Корабль ожил. В его корпусе утробно заурчали двигатели. Стяжки стыковочного агрегата щелкнули, замки разъехались в стороны. Наш «старичок-десантник» доживал не первый десяток лет и успел перетаскать в жестяном брюхе немало выпускников Медведя. Поди, и лихачей вроде Михея видал не мало. Потому и терпел. Тремор бил его проржавевшие суставы, по анемичным венам разбегалось топливо.