Фатум. Том первый. Паруса судьбы - стр. 5
В сизой пористой мгле проглядывало могильное лицо луны. Порыв ветра тупо шлепнулся о стекло, завертелся, застонал, потом рванул и понесся далее громыхать железом крыш, завывать в печных трубах, наполняя петербург-скую ночь тревогой и неуемной тоской. Николай Петрович невольно поёжился, зябко кутаясь в теплый халат, оторвал задумчивый взгляд от ночного города и, забыв затворить бархат портьер, забрался в постель. Уткнувшись в пухлую белизну подушки с валансьенскими кружевами, он еще раз сказал себе: «Нет, голубчик, сие дело − не рождественский выверт лорда Уолпола. Слаб, да и слишком уж осмотрителен английский посол для таких фарсов в одиночку. Кто-то стоит за ним, но кто?» Он окунулся памятью в двенадцатый год, в декабрь месяц, когда Ливен4 возобновил разговор о миротворческом посредничестве России. Градус беспокойства в Петербурге в те дни был велик: Англия вновь пыталась ловить рыбу в мутной воде. Свалив все тяготы войны с Францией на плечи русских и ограничившись жидким ручейком фунтов в их карман, она сама судорожно угущала свои штыки и пушки за океаном. Потеря колоний в Америке виделась ей экономической петлей.
Однако великодержавную Россию, способную под громовое «ура-а!» на свой манер «причесать» Европу, заботило иное: уж больно весомые торговые обороты велись с американцем, и эта война, что тлен, грозила гибелью…
Британцы, зная мнительность Александра, свалили все на конгресс США, дескать, республиканские варвары зело упрямы, тупы и неуступчивы, голосу разума их не внем-лют, миру не жаждут.
Но в мае 1813 года стало доподлинно известно от графа Дашкова5 о горячем желании правительства США россий-ского посредничества при заключении мира с Англией. В Петербурге многие уже плыли в улыбке и отпускали экивоки в адрес туманного Альбиона: «…вот, мол, не всё коту масленица…», или: «тужился английский лорд соседу яму копать, ан, сам угодил с головой…» Английский канцлер лорд Кастльри сумел-таки бросить ложку дегтя.
О! Румянцев хорошо был осведомлен о сем человеке. Красные панталоны и синий с золотом камзол по моде века минувшего были визитной карточкой коренастого ирландца. Убежденный консерватор, оранжист и протестант, он когда-то, если верить молве, отчаянно влюбился в дочь рыбака и дрался за нее, точно древний викинг, с топором в руках… Меттерних6 говорил о нем: «Мы с ним так близки, словно провели вместе всю жизнь. Он невозмутим, рассудителен и сердце у него на правильном месте; это настоящий муж с холодной головой на плечах». Да, так говаривал австрийский канцлер, но с ним, увы, не мог согласиться русский. Румянцев же зрел в лорде Кастльри лишь опытного дипломата, одного из тех ловкачей-политиков, которые способны обещать построить мост там, где реки нет, убедив при этом, что строить надо.
Так вот, когда у всех перехватило дыхание в ожидании долгожданного мира, этот «викинг» без обиняков заявил Ливену об отказе Великобритании от высокого посредничества России. Но тут же, с оглядкой, было добавлено: «Англия нос не воротит, губ не поджимает и готова в Лондоне вести переговоры с Соединенными Штатами». Шаг сей, конечно, был сделан не из мирвольческих чувств к республиканцам, а лишь для того, чтобы притушить гнев русского медведя…
Увы, на все возмущения своего канцлера в загривок англичанам его величество озарил Николая Петровича всеизвестной улыбкой и промолчал…