Фараон. Книга 4. Царь поневоле. Том 2 - стр. 6

– Усерамон, значит, ещё не вернулся с юга, – задумчиво погладил я подбородок, – если визирь просит совета у меня. Ответь ему, чтобы пока привлёк нубийских наёмников на помощь Хоремхебу, – немного подумав, распорядился я, – если у Хоремхеба такие проблемы, которые он не может решить с помощью пятитысячного войска, нужно отправить к нему гонца, узнать подробности.

– Всё выполню, мой царь, – поклонился Танини.

– Подождём ответа, Хоремхеб опытный командир, вряд ли он даст так просто себя победить.

***

На следующий день парень пришёл отчитаться об отправленных письмах, а также о том, что митаннийский принц усердно продолжает у него обучаться, больше не устраивая молчаливых протестов, после того как его наказал Ментуиуи, заставив три дня пожить жизнью простого легионера.

– Что-то ещё? – спросил я его, видя, что он замешкался, перед тем как уйти.

– Иудеи прибыли, мой царь, – скривился он, – на четыре часа раньше обозначенного им срока.

– Ну, раз прибыли раньше, пусть ждут, – пожал я плечами, – давай пока пообедаем.

– Слушаюсь, мой царь, – склонился он, и вместе с Хопи они отправились за едой.

Еда не изобиловала разнообразием, всё ровно то же, что ели все в войске, только продукты были чуть посвежее. Молчаливо расправившись с рыбой, я запил всё это вином из серебряного кубка и, поднявшись с места, пошёл в другую часть шатра, чтобы отдохнуть.

Иудеев пустили ровно в то время, какое им было назначено. На коленях они с самого порога подползли к моему креслу и сразу взмолились о пощаде, едва поприветствовали меня полными титулами.

– О какой милости вы просите меня? – делано удивился я. – Я не собирался никак ущемлять вас.

– Но, великий царь, – со слезами на глазах ответил мне старший, – до нас дошли новости, что царь Менхеперра собрался покорить наши города.

– Ханаан и так египетский, – напомнил я им, по-прежнему делая вид, что ничего не понимаю, – я лишь удостоверюсь, что все народы на нём подчинены мне и платят дань.

– Но… но, великий царь, иудеи давно уже живут отдельно от воли египетских царей. —У него от волнения даже затряслась нижняя челюсть.

– Ну так, если вы хотите, чтобы так было и дальше, пусть ваши города принесут мне личную клятву и живут дальше по египетским законам, платя налоги. Никто вас не тронет.

– Но это невозможно, великий царь, – закачал головой старший из иудеев, – наша вера, наша жизнь не такая, как в Египте.

– Я знаю, что у вас нет общего государства, у вас просто союз племён, – я пожал плечами, – всё ровно так же и останется, но добавится царская администрация нома, к которому будут приписаны ваши города, она будет следить за выполнением законов. Ваших вождей я не планирую менять.

Глаза у всех иудеев расширились.

– А наша вера, великий царь? Египетские жрецы заставят снести наши храмы и молиться вашим богам.

– Этого также не будет, – я спокойно пошевелил рукой, – молитесь кому хотите, если платите налоги. Моим следующим указом будет объявлено, что на всех новых территориях налоговые послабления для всех храмов отменены, они так же, как и все остальные землевладельцы, обязаны будут платить налоги.

В шатре настала полная тишина, даже охрана перестала двигаться, поскольку впервые во всеуслышание я об этом объявил. Сам же приказ был давно подписан мною и Хатшепсут, но не объявлялся, пока Усерамон не вернётся из Южного Египта. Именно по его возвращении и присоединении новых территорий мы и собирались выпустить весьма революционный указ, мотивируя это тем, что хотим полностью убить им всякое инакомыслие на новых землях. В приказе была приписка о том, что для египетских храмов, когда старым богам перестанут молиться на новых территориях, будет сделано исключение, но конкретной даты указано не было и, как я сказал с улыбкой Хатшепсут, никогда и не будет. По крайней мере, при моей жизни.