Фантастика и пр. Vol. 1 (he sunt parabolas) - стр. 2

– Сборка Генератора не проблема! – Ракитин Сук шарил по тропинке взглядом. Видимо, силился увидеть призраков Бутара. – В Хрониках Гоца сохранились подробные чертежи. Кстати!.. Утром на Восточном склоне нашли третью деталь. Это успех! Я верю, что остальные детали скоро будут найдены.

– Что же ты раньше молчал?! – Бутар, наконец, оторвался от своего видения. – Игнатий, продолжай чистить на Сто пятом участке. Я скоро вернусь.

Он сбежал вниз по склону. Едва поспевая, за ним бежал Ракитин Сук. Даже на бегу он, как блаженный, выкрикивал что—то вдохновенное.

– Я с вами! – вдогонку им крикнул Игнатий. – Я здесь один не останусь!..

Внизу было немного прохладней. А когда он переходил из плоскости в плоскость, даже ощущался легкий ток воздуха. В плоскостях лежала все та же унылая пустыня. Только в каждой плоскости она имела свой неуловимый оттенок и далекий мираж.

В одной из плоскостей громоздилась огромная желтая Стена. Она была рассечена пополам немыслимым, невозможным в природе зеркальным эффектом. Над его верхней границей лежал гигантский, почти бесконечный город. И, если присмотреться, можно было заметить в городе людей. Они жили и дрались в этом городе и за него, и все время строили и обустраивали свой ущербный мирок.

Была еще плоскость, в которой дымилась у горизонта обугленная земля. В следующей за ней плоскости несла безжизненные воды широкая, полноводная река, впитавшая желтый цвет небес и берегов. Там, где она сливалась с небом, вставали световые столбы. По какой—то непонятной причине они всегда нагоняли на зрителей такую тоску и безысходность, что наблюдать эту картину мог только Ракитин Сук.

Вечерами, когда над пустыней стихал ветер, можно было различить тихие звуки, как будто пустыня дышала огромной грудью. И еще Игнатий заметил, что здесь ему перестали сниться сны. Словно в пустыне они приходили не ночью, а днем. К каждому свой сон, свой призрак. И он все чаще задумывался над тем, что на самом деле привело его сюда. Всю жизнь он стремился порвать оболочку пространства и оказаться в этих пределах. Но это была болезненная тяга и добившись желаемого, он ощутил лишь разочарование и опустошенность.

– Почему меня тянуло к тебе? – спрашивал он ночную пустыню. – Почему я так стремился сюда?.. Ответь мне… Ответь…

Но ответа не было. Хотя Игнатий знал, что разговаривает не с бесплодными песками, а с живым и могучим существом. Он возвращался в свою палатку и перечитывал «Колониальные хроники». В отличие от многих, кто оказался здесь по доброй воле и с намерением изменить свою жизнь и жизнь своих миров к лучшему, он ощущал рабскую зависимость выбранного когда—то пути. Разгадка, словно мираж, отступала от него все дальше и дальше. Наверно, это просто судьба, успокаивал он сам себя. А от судьбы не уйдешь.

Игнатий бросился вслед за Бутаром и вдруг оказался в мираже. Пустыня плавно переходила в морской берег. Вдали ворочалось залитое солнцем море, золотые блики прыгали с волны на волну. В какой—то момент море стало похоже на темное чудовище, покрытое редкими золотыми чешуйками.

На берегу возле воды росли высокие пальмы. Под ними стояли приземистые, крытые пальмовым листом хижины. Если бы Игнатий не знал, что это всего лишь обман зрения, он бы решил, что попал в края довоенного Южного Фехалля.