Фантастика и пр. Vol. 1 (he sunt parabolas) - стр. 17

Они сидели в легкой, продуваемой всеми ветрами беседке. Стол ломился от угощения. Хозяин дома, верный друг Лернье, ремесленник Нияз, высокий, сухопарый человек в белой одежде, подбадривал гостей. После короткого рассказа Игнатия он стал задумчив, молча потягивал вино и смотрел на бескрайнюю равнину, раскинувшуюся до горизонта. Игнатий тоже посмотрел на горизонт и снова попытался вычислить размеры этой планеты. Либо она на самом деле была невероятно огромна, чему противоречила вполне обыкновенная для обитаемых миров сила тяготения, либо пространства ее были искажены неизвестным ему оптическим эффектом. Временами Игнатию начинало казаться, что этот мир – огромный плоский диск, а не планетоид. И еще ему казалось, что все седые, ветхие легенды здесь воплотились наяву. Он уже исподволь гасил вспышки собственных суеверий и страхов. На первый взгляд патриархальный мир оказался пушистым, одомашненным монстром с жутким оскалом в мягких складках добродушной мордочки.

– Я пригласил их к себе. Всех, – заговорил Нияз в своеобразной манере, разделяя слова короткими паузами.

– Хорошо, – кивнул Лернье. – Нам нужно встретиться и обсудить все в спокойной обстановке. Но готовы ли вы погибнуть, спасая других? Так тоже может случиться.

– Жак, ты открыл нам глаза. Если мы снова закроем их, в мире наступит тьма.

Над столом вновь воцарилось молчание.

Беседка была построена над бурным полноводным ручьем. Вода клокотала, кипела на валунах. От нее исходила приятная свежесть. В саду играли дети Нияза, веселые, черноглазые ребятишки. Глядя на них, Игнатий снова подумал, что он все же ошибся. Не может Сторона Звездного Дракона быть несправедливым и опасным миром. И еще он понимал, что в его теперешнем положении появилось что—то очень опасное, словно он по ошибке заглянул не в ту дверь. В эти минуты он думал, что напрасно встретился с Лернье, потому что без этой встречи и этот мир воспринимался бы им совсем иначе. В эти минуты он больше всего жаждал начать все сначала, с того самого момента, когда его душа воспевала первый восход солнца этого мира.

– Все это сказки! – с неожиданным напором сказал он. – Та земля, которую человек возделывает и которая его кормит и есть Поле Надежды! Она и есть земля наших надежд. Этот сад, Нияз, – твое Поле Надежды! Зачем вы замахиваетесь на основы? Это глупо! Глупо и опасно…

– Потому что мы должны идти вперед, – почти по слогам произнес Нияз. – Это наш путь.

– Друг мой, – Лернье задумчиво посмотрел на хозяина дома. – То, что я скажу сейчас, восприми правильно. Вы – народ не дикий, но довольно примитивный. Вовсе не потому, что до сих пор живете в бронзовом веке. А потому что вот здесь, – он постучал себя по груди, – у вас до сих пор больше от животного, чем от человека. Мой народ, – он посмотрел на Игнатия, – поднимался и падал. Миллиарды погибли в братоубийственных войнах. Но то, что вы проходите за десятки тысячелетий, мы преодолели в стремительной и жестокой схватке с самими собой. И уже не пошли на попятную. Нияз, опасность повсюду. Особенно когда один человек или круг единомышленников решают за других, что им делать и во что верить, о чем думать и как думать. Так делают Мастера. Вы будете делать то же. И хотя ваш порыв оправдан, тирания – недопустима… По ту сторону океана тоже живут люди. Вы сможете стать добрыми соседями. У них тоже началось вырождение. После того, как Мастер дал разрешение на этот поход единственная преграда для вас – отсутствие больших и быстроходных морских судов. Но я этнограф, я не могу помочь вам в этом.