Фантастика и пр. Vol. 1 (he sunt parabolas) - стр. 11

И был вздох третий…

Спустя два дня Бутар пришел в основной лагерь. Пришел за солью, но стал свидетелем того, как Ракитин Сук снял блокировку с пятой детали.

Он поводил над блестящим желтым шестиугольником большими темными руками. За ним наблюдали, затаив дыхание.

– Только бы он не сделал ошибку! – пробормотал Бутар.

– Он никогда не делает ошибок, – так же негромко отозвался Вольлебе, земляк Бутара.

– В отличие от тебя, – процедил Бутар.

Вольлебе открыл было рот, но на них зашикали со всех сторон. Над толпой снова повисла напряженная тишина.

Ракитин Сук нашептывал священные формулы, заклиная силы, таившиеся в пятой детали. Придет время, когда все они несвязанные между собой соединятся в одно целое для возрождения вселенной.

Глаза наблюдавших за ним людей помертвели на краткий миг.

– Она моя!!!

Ракитин Сук взметнул над головой пятую деталь.

Собравшиеся восторженно закричали и рванулись в неистовом порыве, пытаясь прикоснуться к ней.

Лернье проснулся рано, в джунглях только начали гомонить птицы, предчувствуя скорый рассвет. Был самый темный час. В небе висел хвост Звездного Дракона, от него струился к земле тусклый свет. Лернье сел, растер онемевшее лицо и закашлялся от свежего, пронзительного бриза, ударившего со стороны океана. Игнатия возле потухшего костра не было. Лернье закурил.

Начинался рассвет. В джунглях дружно закричали обезьяны, приветствуя восходящее солнце. Лернье вспомнил, как в свое время Андре говорил о зачатках примитивной культуры у местных приматов.

– Люди дичают, а обезьяны набираются ума, – усмехнулся он.

Лернье нашарил возле себя фляжку и с удовольствием приложился к шершавому горлышку. После, неторопливо выкурил сигарету, равнодушно наблюдая за фантастическими по своей красоте играми света.

Игнатия он нашел на берегу. Мальчишка сидел, по—туземному скрестив ноги, обратившись лицом в сторону океана. Невдалеке от берега шли косяком крупные морские животные, их огромные лоснящиеся тела вспарывали волну. Стая была хорошо видна с берега – темная полоса в темной воде.

– Красиво, – Игнатий оглянулся на Лернье. – Все люди должны жить так. Если я смогу вернуться в свой мир, я постараюсь воссоздать этот рай.

Лернье промолчал. Он мог сказать, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Но говорить это Игнатию было бесполезно, мальчишка был фанатиком своей идеи.

– Ты и представить не можешь, – тем временем говорил тот, – как живут люди, в какой нужде, в каком безумии.

– Могу, парень. Все это я уже видел и знаю. Жизнь может быть отвратительной, невыносимой. Но поверь мне на слово, в этом мире нет никакой другой силы, кроме человека, способной изменить что—то к лучшему. По крайней мере, я такой силы не знаю. Глупо и даже чревато выдумывать что—то новое, потому что ничего лучше, разумней, добрей уже не будет. И запомни еще вот что: мы должны уважать и беречь данный нам Богом мир… А сейчас пора собираться в путь. Мастер Сапи не любит, когда на прием к нему опаздывают.

Дорога серпантином вилась по склону горы. Горные склоны были покрыты густым лесом. Вскоре свежее дыхание океана сменилось удушливым маревом, поднимавшимся от заболоченных низин. Попав в это сумеречное царство, путники невольно ускорили шаг.

– В этих местах обитает племя темнокожих охотников за человеческими трофеями. Так что не все так гладко в твоем раю, – усмехнулся Лернье. – Каннибалы охотятся за рыбаками и крестьянами в долинах рек. Горожане пытались выжечь джунгли. Но после очередного пала лес становится гуще.