Фани Дюрбах и Тайный советник - стр. 16
Солнечный луч прополз по зеленому сукну стола, дошел до руки полицмейстера, перебрался на плечо, ухо, защекотал закрытый глаз. Алексей Игнатьевич поморщился, чихнул и проснулся. Выглядел он уставшим и помятым. Ночка выдалась тяжелой. Алексей Игнатьевич разбирал версии дела, перебирал в уме факты, свидетельства, вспоминал свою жизнь, проведенную на одном месте, наконец, определился с тем, как будет вести дело. Достал графин с водкой и расслабился после тяжелого дня.
Ополоснув лицо и оправив форму, полицмейстер вышел из кабинета. Помощник, вскочив, вытянулся. В приемной ждали десятские. Алексей Игнатьевич кивнул им и обратился к помощнику:
– Голубчик, распорядитесь насчет чая.
Алексей Игнатьевич открыл окно в кабинете, впустил свежий воздух. Сел в кресло. Десятские переминались с ноги на ногу.
– Докладывайте!
Тот, что был постарше, высокий и худой, прокашлявшись, начал:
– Семья Петровых отправилась на народное гуляние, проводимое в соседней деревне, откуда они сами родом. Вышли из дома около четырех дня. В избе оставалась старуха пятидесяти лет от роду. Вернулись с гуляний около семи вечера все вместе: муж, жена, трое детей. Соседи ничего странного не слышали. И немудрено: все были на гуляниях, город стоял пустой. На столе, как вы сами видели, две кружки с недопитым самогоном. Из одной пила бабка. В руке у нее был зажат клок черных волос, предположительно, преступника. Входная дверь не заперта. Видимо, старуха впустила знакомого, беседовали, знакомый зашел сзади и перерезал горло: бабка только успела вцепиться ему в волосы. Потом преступник убил младенца, рассек тому грудь, достал сердце и спокойно вышел незамеченным. Орудие убийства преступник унес с собой. Ни в доме, ни в палисаднике оно не обнаружено. Согласно легендам, человеческое сердце удмуртские колдуны для своего зелья использовали, а людей в жертвы богам приносили. Если же рассматривать простое убийство, то по сведениям, полученным от соседей, выяснилось: хозяин дома не ладил с неким Зосимой, братом жены. Поговорили с этим Зосимой. Он толком ничего не помнит – пьяный. Бубнит, что был вечером на набережной, но, что там делал и кто его видел, сказать не может. Его сын, кстати, служит в господском доме помощником конюха.
– А кому волосы принадлежат, установить удалось?
– Никак нет, – высокий десятский вытянулся и стал еще выше. – Зосим, правда, черноволосый, но волос у него длинный, а у старухи в руке клок коротких волос был. Местные колдуны все как один рыжие. Традиция у них такая: жрецы должны быть с огненной шевелюрой. Отец убиенного младенца тоже темноволосый. Но он целый день на гулянии с семьей был. Наша версия – убил Зосим, напившись. Накануне, как говорят соседи, была ссора. Он к ним в дом явился, грозился всех убить, ежели ему на выпивку рубль на дадут. Сейчас спит с бодуна. Ждем Ваших указаний, чтобы его арестовать.
– Но волосы не его, – полицмейстер постучал карандашом по столу и внезапно предложил: – А давайте-ка мы начнем с колдунов.
– Да Вы же сами, ваше высокоблагородие, давеча сказали, что это глупости… – старший удивленно смотрел на начальство.
– Со мной спорить? – Игнатьевский побагровел. – Да как ты смеешь? Допросите колдунов и доложите мне. А этот ваш … Зосима никуда не денется.