Фальсификации истории Великой Отечественной войны - стр. 11
И в области политики – во всяком случае, после успехов в 1938 г. – и в военной области Гитлеру недоставало чувства меры для определения того, что может быть и что не может быть достигнуто. Осенью 1939 г. он не увидел возможности решительного успеха правильно организованного немецкого наступления на Западном фронте, несмотря на свою пренебрежительную оценку способности Франции к сопротивлению. Когда же этот успех был достигнут, он потерял способность правильно оценивать свои возможности в иных условиях.
В обоих случаях ему не хватало стратегической и оперативной грамотности. Имея живое воображение, он хватался за всякую заманчивую цель, а результатом было то, что он дробил немецкие силы между несколькими целями одновременно или между различными театрами военных действий. Он никогда по-настоящему не понимал того правила, что на решающем направлении ни в коем случае не следует жалеть сил, что в случае надобности следует жертвовать второстепенными фронтами или идти на известный риск путем их решительного ослабления. Так, во время летнего наступления 1942 и 1943 годов он не мог решиться поставить на карту все, чтобы добиться успеха, В то же время он не был в состоянии или не хотел предусматривать необходимые меры на случай, если потребуется изменить неблагоприятное развитие событий.
Что касается оперативных целей Гитлера – по крайней мере, в войне с Советским Союзом, – то они в значительной степени обусловливались политическими и военно-экономическими соображениями.
Безусловно, политические, а в настоящее время, прежде всего военно-экономические вопросы играют существенную роль при определении стратегической цели войны. Но Гитлер не учитывал следующего обстоятельства: захват и особенно удержание территории должны иметь предпосылкой победу над вооруженными силами противника. Пока этот военный фактор не достигнут, занятие ценных в военно-экономическом отношении районов, то есть достижение территориальной цели войны, остается сомнительным, а их длительное удержание – невозможным. Об этом наглядно свидетельствует война с Советским Союзом.
Тогда еще не было возможно, как теперь, с помощью авиации и различных видов оружия дальнего действия настолько разрушить военную промышленность и сеть коммуникаций противника, чтобы его вооруженные силы оказались не в состоянии продолжать борьбу.
Как ни верно, что стратегия должна быть служанкой политического руководства, тем не менее, последнее не может до такой степени пренебрегать стратегической целью всякой войны – уничтожением армии противника, как это имело место при определении Гитлером оперативных целей войны. Лишь победа открывает путь к достижению политических и экономических целей.
Теперь я подхожу к тому решающему фактору, который составлял у Гитлера основу руководства: переоценка силы воздействия воли, его воли, которой якобы достаточно было воплотиться в убежденность даже у самого молодого пехотинца, чтобы подтвердить правильность его решений, чтобы обеспечить успех выполнения его приказов.
Сильная воля полководца является, разумеется, одним из существенных условий победы. Иногда сражение бывает проигранным, успех – упущенным только потому, что в решительный момент воля командира оказалась парализованной. Но воля командира к победе, помогающая ему выстоять и в трудные, критические моменты, это не то, что воля Гитлера, проистекавшая у него, в конце концов, из веры в свою «миссию». Такая вера неизбежно ведет к безосновательному отстаиванию своих взглядов, равно как и к убеждению, что собственная воля может превзойти границы, которые ставит на ее пути суровая действительность, пусть это будут границы, заключающиеся в многократном превосходстве сил противника, в условиях места и времени или просто в том обстоятельстве, что, в конце концов, и противник обладает волей.