Фальшивый муж для мамы Снегурочки - стр. 6
– Пить хочу, – сиплю я, едва ворочая языком, превратившимся в лист наждачной бумаги.
– Скажу санитарке и попить и поесть принесет вам. Только сначала заполним кое-какие документы, договорились? А сил наберетесь когда, и к доченьке сходим вашей. Она в инкубаторе. Но это скорее для нашего самоуспокоения. Малышка недоношена немного, но вполне здорова. Она у вас красавица и боец по жизни. Имя то наверняка уже придумали?
– Доченьке? – я что схожу с ума? У меня нет детей. Я… Господи. Что происходит? Грудь распирает. Сначала я думаю, что от паники, но тут же чувствую горячую влагу пропитывающую ткань ночной казенной сорочки. Молоко. Но как это возможно?
– Прекрасная девочка. Вес два семьсот, рост пятьдесят сантиметров. Вам бы спасителя вашего потом в крестные позвать. Без него было бы плохо. Считайте второй раз и вы родились. А теперь, скажите, как вас зовут. Мы же должны сообщить вашим родным где вы. Они, наверняка сходят с ума.
– Спасителя, – повторяю я, как зачарованная. Я не помню ничего. Абсолютно. Не помню. Паника поднимается откуда-то из середины живота, вихрящимся черным тайфуном. Ощущение, что это я родилась только сегодня, и не во второй раз, а в первый. Какой-то фантастический перфоманс, фильм ужасов, в котором мне досталась главная роль. – Я не… Я не помню своего имени, – лепечу я, и смотрю как в глазах врача появляется странное выражение, похожее на изумление и окрашенность.
– Успокойтесь. Роды – стресс для организма. Попробуйте просто расслабиться. Дышите.
Дышите? Это что, какая-то шутка? Пранк? Что я надышу? Воспоминания или может спокойствие? Еще б пакет мне бумажный дал.
– Успокоиться? Вы серьезно? – мой голос звенит. Я слушаю себя, будто со стороны и не узнаю ни голоса своего, ни интонаций. Поднимаю правую руку. Кольца на моем пальце нет. Я не помню кто я, не знаю, откуда. У меня не может быть ребенка. Наверняка бы я не забыла такого факта своей биографии. – Вы мне сообщаете какую-то дичь, и я должна быть спокойной?
– Знаете, как решим? Я познакомлю вас с малышкой, которая очень ждет встречи с мамой. Все будет хорошо, – улыбается проклятый эскулап, но смотрит настороженно и с жалостью. Меня нельзя жалеть, потому что я… Стоп, почему? Кто я? – Не нервничайте. Молоко пропадет. А нам это не надо. После родов у женщин часто случаются различного вида отклонения. Они временны и безопасны. Но я все равно пришлю к вам психиатра. Просто побеседуете с доктором Збруевым. Он прекрасный и внимательный врач. А сейчас нужно подкрепиться. Поедите, и с новыми силами…
– Где я? – удивляюсь, но как мне кажется мне не свойствен властный тон.
– Роддом номер пять. Вы родили ребенка. Раньше срока. Повезло, что попался вам неравнодушный человек, а то бы все могло закончиться трагично. Но теперь то все в порядке. Ну… почти.
– В порядка? Вы в своем уме? Вы должны знать, кто я и откуда меня привезли, – я не чувствую ничего. Вообще. В груди словно дыра пробита. Ребенок… Я же должна, наверное, что-то ощущать, кроме боли во всем теле. Какие-то материнские чувства, инстинкты. А я сейчас, единственное чего желаю, выпить французской минералки и проглотить тарталетку с черной икрой.
– Вас подобрали на улице, – вздыхает врач, отводит взгляд, протирает очки нервно полой халата. Меня от чего-то передергивает, при виде такого безобразия. На улице. Меня подобрали на улице. Беременную и безумную. Черт, я еще и бродяжка, похоже. Бродяжка родившая ребенка, наверное от какого-нибудь маргинала. Прекрасное новое рождение. Тогда не понятны мои желания погурманствовать. И противная казенная сорочка, пропитавшаяся молоком вызывает омерзение. – Хорошо, отдыхайте. Я приду к вам через час. Может быть знакомство с малышкой вас в норму приведет. Стресс у вас просто. Все наладится, – мягко улыбается мужчина.