Фальшивая жена. Любовь в залог - стр. 39
Но виду не подала и сильней заткнула одеяло под себя.
Давид лег в кровать и матрас совсем рядом со мной прогнулся. Сердце забилось в разы чаще, а рука сжалась в кулак, чтобы драться. Нога обрела вес, чтобы бить сильнее в причинное место и все мои волоски на теле были в ожидании.
- Я не трахаю, трусливых мышей. У меня на таких не стоит, - шепнул он в ухо, отодвинув волосы, а после плюхнулся на соседнюю подушку, пока я переваривала сказанное, а после закипала.
Но смысл ему высказывать что-то. Он же нарочно меня провоцирует. Но внутри все обивается лавой, потому что вулкан проснулся по щелчку.
Не надо Самар. Не стоит он того. Но я уже обернулась и смотрела в наглый профиль.
- То ли показалось, то ли нет, но льстишь ты себе отменно.
- Правда? А не ты ли тряслась здесь все эти двадцать минут и обматывала тощую задницу колючей проволокой.
- Ну ты и хам. Тощую?
- По крайней мере оценив параметры выпуклостей я там не обнаружил.
- Глазомер у тебя сбит, но доказывать что-то я не собираюсь. Лучше с потенцией разберись, рановато она у тебя поселилась, - отворачиваюсь чувствую себя победителем в дурацком баттле.
Но Давид резво укладывает меня на спину, еще и забирается сверху.
- Ты что творишь? Слезь с меня, - начинаю бить его кулаками, но обе моих руки оказываются зажаты огромной ладонью над головой.
Усмехается и устраивается поудобней между моих ног, которые из-за атласной ткани разъезжаются. Предатели.
- Это не смешно уже. Быстро слез.
Брыкаюсь, но все без толку.
Смотрю в его нахальные глаза и жду, что задумал он дальше.
- Значит, ты решила меня задеть словами в ответ на то, что на такую как ты у меня член не встанет?
От его прямолинейности я сначала была озадачена, но разве я не знала, что он такой? Чего удивляться?
- Да я бы скорее умоляла его этого не делать раз уж на то пошло. Попробуй хоть иногда не думать о себе и о том, что все вертится вокруг тебя. Я, кажется, об этом уже говорила и «тонко» намекала.
- То есть тебя не волнует моя потенция, - намеренно двигает своими бедрами и в мою промежность упирается огромная дубина размером с мою ногу.
Пытаюсь отползти, но, по сути, будто трусь. Какой позор.
- Мне показался писк? Или ты стонала только что?
- Чего? Да ты прямо воняешь нарциссизмом и самолюбием.
- Значит это была не ты? – снова двигает бедрами и происходит какая-то нездоровая ерунда, иначе не назовешь.
Он своей дубиной нажимает куда-то… Да куда еще? Куда надо, это же очевидно, и я пищу. И пищу от того, что при попытке застонать прикусываю язык до боли.
- Давид, я так понимаю, что эта игра тебе каже-а-ах, - не дает договорить и проворачивает тот же трюк, - черт побери… ты что творишь?
- Да, это и правда была просто мышь. Ты не умеешь стонать, Самар.
- Да пошел ты…
- Куда? – перебивает и ложится так, что я даже дышать не могу.
- К дьяволу, да поскорей, пока я могу дышать.
- У меня к тебе предложение.
- Сразу говорю «нет». Слезай.
- Так вот, - привстает и я выдыхаю. – Если твои трусы мокрые, то ты спишь голой со мной сегодня. Если они сухие, то я иду в другую комнату.
- Да ты… - начинаю быстро елозить и биться.
- Ты дерешься? Или мне показалось?
- Конечно я дерусь. Я дерусь за свои трусы.
- То есть признаешь, что намокла?
- У меня и под мышки мокрые, тоже будешь проверять? Я вспотела.