Факультет судебной некромантии - стр. 42
***
— Ищут злобного монстра, — Кариса плюхнулась на свою постель, — он напал на нашу соседку по этажу и затолкал ей в рот комок грязных и мокрых волос.
— Ужасный монстр, — хмыкнула я. — Надеюсь, у нас в сливе больше не будут оставаться чужие лохмы. Говорят, монстры именно от этого появляются.
— Слушай, «твой бирюзовый ног», нормально же? Чтобы рифмовалось с «витой золотой рог»? — Вьюга поерзал на постели, и спинка моей кровати несколько раз ударила в стену. За что боец получил подзатыльник.
— Нас с Карисой в непотребстве подозревают. Ног — рог, в принципе рифмуется. — Я пожала плечами. — Но ты не боишься, что эльф будет огорчен? Как ты вообще его выбрал?
— Вытянул записку с его именем, — вздохнул боец. — А вы кого выбрали?
— Мы решили посвятить стихи Литературику. — Я закатила глаза. — Томный нрав, как дикий белк!
— И плавность рук, и нежность стоп! — подхватила Кариса. — Мы взяли сонет и надергали из него строчек. Потом скомпоновали так, чтобы получилась рифма. Я это перечитывать не буду.
— Ребята, — за месяц Майя научилась входить одновременно со стуком в дверь, — как у вас со стихами?!
— Всем привет, — следом за Майей втиснулись эльф с корзиной и Охотник. У Дима в подмышке были зажаты свернутые в трубочку листы. Верен улыбнулся и подвинулся поближе к Карисе. Он, как и мы с Карисой, уже справился со стихами, но с удовольствием выслушивал рожденные в муках предложения Вьюги.
— Откуда у меня рог?! Из бирюзовых ног?! — эльф цапнул исписанный лист Дара и тут же осел на постель. — Хотя что-то в этом есть.
Охотник сморозил в рифму такую ядреную похабень, что покраснела даже я, дитя Интернета.
— Так, давайте разольем красное вино, — Майя взяла себя в руки, — оно считается максимально полезным для поэтов.
— И сердечников.
— Стрел? — переспросил боец и тут же смутился.
Выступили мы с Карисой, наш «дикий белк» погрузил эльфа в оскорбленное молчание. Первородный не мог поверить, что мы справились там, где потерпел сокрушительное поражение он.
— Давайте без шуток, пожалуйста. — Майя решительно встала. — У меня дальше этой строчки не идет: Одолела страшно — грусть, печаль, тоска!
— Нет у меня больше одного соска! — заржал Вьюга и тут же спрятал голову под подушку, откуда и выдал: — Зато в рифму!
Я рыдала от смеха, но Майя не сдавалась. Она решила поразить Литературика поэзией серьезно-депрессивного подхода:
— Я сегодня грустным целый день ходил…
— Литр самогонки вдребезги разбил, — ляпнул Охотник, не подумав, и тут же схлопотал подзатыльник от возлюбленной. Да, за минувший месяц мы уже поняли, что они — парочка.
— Ребята, ну, что, мы не можем ничего хорошего, что ли? — жалобно вопросила Майя, и нам пришлось засунуть свое чувство юмора поглубже и не давать его росткам прорываться наружу. Если наша подруга так хочет быть серьезной, разве мы можем остаться в стороне?
***
Декан заглянул к нам в комнату, когда я осталась там одна.
— Безобразничаете всей группой? — осведомился он.
— Мы ничего такого…
— У меня есть возможность слышать все, что происходит в вашей комнате. И мне искренне жаль вашего преподавателя изящной словесности, — отозвался оборотень. — Тем более, учитывая, что преподаватель музыки свел шрамы с лица, думаю, профессор Ильв определится с симпатиями.
— А я думаю, вы ошибаетесь. — Я прикусила губу. — Неважно, что у человека или у эльфа с лицом. Если она так до сих пор и не прониклась к нему чувствами, то гладкая морда… прошу прощения, лицо не прибавит ему шарма.