Ежевичная водка для разбитого сердца - стр. 51
– Все равно он полный козел, твой бывший, если тебя бросил, – сказала Беатриса.
– Полный козел, – повторила я и кивнула. Мне стало очень смешно.
– Да, – не унималась она. – Ты такая классная.
Я едва удержалась, чтобы не расцеловать ее. Гордость, которую я ощутила, была, пожалуй, чрезмерной.
– Он точно БУ!
– БУ? – переспросила я, ощутив себя как минимум двухтысячелетней.
– «Безбашенный урод», – объяснила брюнеточка с непристойным декольте.
Невозможно было не улыбнуться.
– Вы правы, – согласилась я.
На самом деле они были абсолютно не правы. У Флориана был миллион недостатков, но он не был «уродом», и уж тем более «безбашенным». Даже наоборот. Безбашенным Флориан не был никогда. Во всяком случае меньше, чем кто-либо, кого я знала. Он был адаптирован. Социально приспособлен. В высшей степени функционален, как те женщины, которых мы с Катрин с таким удовольствием ненавидели. Если кто из нас и был БУ, так это я.
Я допила остатки шестидесятиградусного виски и протянула Одреанне маленькую коробочку:
– Держи. С днем рождения.
Она улыбнулась во весь рот и издала что-то вроде урчания с радостно-возбужденными интонациями. Как этот донельзя избалованный ребенок еще мог так бурно радоваться в предвкушении подарка? Загадка. Она распаковала и открыла коробочку, и тут же десяток голосов застрекотали наперебой:
– О БОЖЕ мой!
– Супер!
– Класс-класс-класс!
– В точку мой стиль! – сказала Одреанна, показывая подругам маленькие сережки в виде черепов из искусственных бриллиантов. – Нет, правда, мой стиль? – добавила она, обращаясь ко мне.
– Я знаю.
Учитывая, что у нее была очень внушительная коллекция розовых в блестках футболок с изображением черепов, тоже розовых в блестках, мой подарок нельзя было назвать чудом проницательности.
Сестра расцеловала меня.
– О БОЖЕ мой! – воскликнула в этот момент одна из девушек. – Жюль-Габриэль в сети!
Меньше чем в секунду все дружно обернулись к компьютеру, точно стайка переливающихся золотых рыбок.
Я улыбнулась и, сделав ручкой их затылкам и Беатрисиным ягодицам «принцесс», поднялась обратно в мир взрослых. В каком, собственно, возрасте наше внутреннее кипение перестает выплескиваться наружу? Я вибрировала так же, как эти девочки, я это знала. Мы с Катрин задавали себе не меньше вопросов, чем они. Мы были такими же беспокойными и почти такими же закомплексованными. Мы просто научились усмирять внешние проявления этих внутренних бурь. Но успокоится ли когда-нибудь само кипение?..
Поднявшись на первый этаж, я застала всех уже за столом. В этом была прелесть ужинов у моего отца: они рано начинались и рано заканчивались.
– Девочки не ужинают с нами? – спросила я.
– Нет, – объяснила Жозиана. – Праздник по заказу Одреанны: они будут есть конфеты и смотреть фильм.
Да, они были, несмотря на повышенный интерес ко всевозможным Жюлям-Габриэлям, еще девчонками. Некоторые вещи никогда не меняются. Сколько фунтов лакрицы сжевала я, глядя «Грязные танцы» и мечтая о красавцах одноклассниках в разных подвалах у разных подруг?..
Девочки присоединились к нам лишь на несколько минут, чтобы выбрать себе десерт из пирамиды розовых пирожных, возвышавшейся посреди большого стола. Четырнадцать из них были увенчаны маленькими свечками в серебряных блестках – эти Жозиана выбросила не притронувшись, сказав, что воск натек на глазурь. Я подумала было забрать их и отнести к Катрин и Никола, но удержалась. Мало того что я бедная брошенка, не хватало еще спятить настолько, чтобы рыться в отцовской помойке.