Эжени, Париж и танго - стр. 8

Женя оказалась в кольце его рук.

– Знаешь, ведьмочка, – прошептал Дан ей в макушку, – это твоя возможность показать всем кузькину мать.

Женя фыркнула:

– Прямо-таки сразу кузькину мать?

– А чего ждать? Ты же спец по матерям Кузьмы, я в курсе.

Он говорил это, улыбался и знал, что она тоже улыбается, хотя очень-очень нервничает.

– Вы же тут справитесь без меня, правда? – пробормотала Женя. – Вы самостоятельные.

– Мы самостоятельные, – заверил ее Дан.

А ночью, когда дочь все-таки уснула, они любили друг друга, долго и обстоятельно, словно продолжая свой разговор.

Все будет хорошо, не волнуйся. Я тебя люблю.

Я не волнуюсь.

Врешь.

Чуть-чуть. И я тебя тоже люблю.

Я знаю.

Если бы это был танец, то, наверное, самый обычный медленный. Когда надежно, успокаивающе и доверчиво, когда ничто не сравнится с чувством абсолютной близости любимого человека. И это самый лучший танец на свете.

– Что бы я без тебя делала? – шептала Женя, медленно проводя пальцем по щеке Дана.

– Даже не мечтай что-то делать без меня, Эжени, – ответил он, перехватив ее руку и поцеловав в раскрытую ладонь.

А через неделю Женя улетела в Париж.

Мама улетела, и они с папой остались вдвоем. В принципе, Соня к этому привыкла.

Мама время от времени уезжала со своей группой на соревнования и сборы. Но никогда за границу и никогда на настоящий чемпионат Европы. Это, конечно, стало большим событием. Соня видела старые записи в Сети, она знала, что в прошлом ее мама была чемпионка. Естественно, Соня очень этим гордилась. Но та жизнь была у мамы очень давно, еще до рождения Сони и даже до встречи с папой, а вот теперь появилось чувство, что прошлая жизнь возвращается. Соне так казалось.

Мама выезжала из дома на рассвете, а они с папой ее провожали. Папа поцеловал и сказал, что все будет хорошо. Он всегда им с мамой это говорил. А Соня пообещала почти всегда ходить со скрещенными пальцами на удачу и распрямлять их только тогда, когда надо будет что-то писать или рисовать.

– Привези мне засахаренных фиалок, – попросила она на прощанье.

– Если найду, то привезу, – пообещала мама.

Засахаренные фиалки ей недавно дарил Антон. На новогодние каникулы он ездил с родителями во Францию кататься на горных лыжах, а потом два дня провел в Париже и привез ей в подарок коробку настоящих макарун «Ладури» и засахаренные фиалки в красивой жестяной баночке с Эйфелевой башней. Коробку из «Ладури», перевязанную розовой шелковой лентой, Соня принесла домой, а вот фиалки она съели на перемене с Людой Чалых. Люда – новенькая девочка в их классе, она пришла только осенью, и так получилось, что в их классе, где учились дети состоятельных родителей, Люду не приняли в свой круг из-за того, что она была из менее обеспеченной семьи. А Соне новая девочка понравилась как раз этим – Люда не была зациклена на брендах, новых гаджетах и рассказах, кто где отдыхал летом. Зато с ней было интересно просто болтать, обсуждать фильмы, книжки и смеяться над забавными мемами. А еще Люда ходила в театральный кружок и рассказывала про него очень много интересного. Соня же с упоением рассказывала про художественную школу и показывала свои рисунки. С Людой было так же интересно, как с Антоном. Хотя то, что с Людой интересно, Соня не скрывала, а вот что касается Антона… тут все было не так просто. Соня почему-то часто его задирала. А почему – и сама не знала, хотя ничего плохого Антон ей не делал, даже наоборот – помогал. Но быть с ним такой же, как с Людой, у Сони не получалось.