Эжени, Париж и танго - стр. 7

С одной стороны, она учит предметы, с другой – находит способ решения проблемы. Но мириться с проигрышем в споре Женя не собиралась, поэтому через неделю на полке в зале, где раньше стояли сувениры из поездок, появились медали и кубки. Женя достала старую и далеко убранную коробку с медалями и выставила свои трофеи напоказ. Эта демонстрация служила доказательством того, как упорно мама работала и училась все юные годы. Каково же было удивление Жени, когда через два месяца все эти экспонаты были сдвинуты на левую сторону полки, а с правой поместилась памятная статуэтка палитры с кистью, которой Соню наградили за третье место в конкурсе акварели, а вскоре и диплом за первое место в конкурсе рождественских рисунков.

Дан хохотал как ненормальный, повторяя сквозь смех:

– Твой характер.

Да уж… И Женя отступила. Просто по себе знала, что если сейчас надавит, то Соня будет из принципа все делать наперекор. Но не прогнется. А полка с трофеями осталась. Кажется, дочь всерьез решила ее пополнять своими достижениями.

Полугодие Соня закончила хорошисткой, оптимизация учебного процесса сбоя не давала, и Женя решила понаблюдать, что и как будет дальше. И вот, второе полугодие дочь начала с контурных карт.

Вздохнув, Женя вошла на кухню и села за стол. На столе уже стояла тарелка с ризотто.

– Посидишь со мной? – спросила она Дана.

– Обязательно.

Он налил себе чай и сел напротив.

– Ну, рассказывай.

– А что рассказывать? Циммерман в больнице, на катке война, но, кажется, наши сегодня выиграли.

– Правда?

– Ага, – Женя улыбнулась. – Ты же знаешь, что меня нельзя брать на слабо.

– Знаю, – муж улыбнулся в ответ.

– Не представляю, как они полетят в Париж. С таким настроем… Елена с ними еле справляется. А ведь это только начало, впереди Олимпиада. Циммермана очень не хватает, конечно.

А в одиннадцать вечера позвонили из федерации и спросили, есть ли у Жени шенгенская виза. Она ответила, что есть. Они летом летали на неделю в Испанию, и Дану как-то удалось оформить всем визу на год.

– Это очень хорошо, – ответили в федерации. – Принято решение включить вас в состав делегации, которая летит на европейский чемпионат. Елена Станиславовна Осинова очень просила, мы учли ее пожелание и пошли навстречу. Завтра утром пришлем вам список необходимых документов. Времени в обрез. Успеете подготовиться?

– Успею, – ответила Женя онемевшими губами, а потом долго держала у уха уже отключенную трубку.

– Что случилось? – голос мужа раздался откуда-то издалека. – Эжени, что?

– Мне звонили из федерации, сказали, что я лечу в Париж. – Она все-таки опустила руку и посмотрела на Дана широко раскрытыми глазами. – Ты понимаешь, что это значит?

Он понимал. Еще как понимал. Он очень хорошо помнил ту резкую, взрывную девчонку, которой Женя была когда-то. Птица с перебитыми крыльями, пытающаяся не взлететь, нет, просто выжить.

Резкой и взрывной она и осталась. Только, наверное, более терпеливой и мудрой. Возраст и опыт брали свое. И жить научилась, и себя нашла в этой новой жизни, и даже была счастлива, только вот больше не летала.

А теперь есть шанс взлететь, после всех этих лет вновь стать участником международных соревнований, вновь быть внутри этого мира.

– Я все понимаю, – ответил Дан, подходя к жене, вынимая из ее пальцев телефон и откладывая его на стол. – Иди сюда.