Эвкалипты под снегом (сборник) - стр. 26
Генерал, видно не раз бывший в таких ситуациях, попросил у мальчишек тонкое одеяло и простынь. Ловко, словно размеры и вес тяжело распластанного тела не имели для него значения, закутал Сергея в простынь, потом в одеяло. Взял, как гигантского ребенка, на руки и, согнув под тяжестью колени, донес до машины. Полулежа устроил Сергея на заднем сиденье, и, борясь с одышкой, подсел к нему сам. И когда отец Сергея, так и не попав в рукава пальто, сел на переднее сиденье, Ирина, крикнув Верке, которая вцепилась в ручку дверцы, глядя не отрываясь на Сергея, что сразу вернется за ней, рванула машину с места.
В соседнее село, где находилась больница, ехали молча, отец Сергея бесстрастным голосом тихо указывал Ирине дорогу. Старик скрывал отчаяние, и от этого Ирине было его еще более жаль.
В больнице по случаю праздника, на который отпустили почти всех больных, дежурила только фельдшерица с медсестрой. Но они, предупрежденные звонком, уже готовили операционную и поджидали хирурга, за которым Ирина тут же вызвалась съездить, дорогу к которому ей все так же указывал старенький доктор. Все это время Ирина не волновалась – быстрота действий отвлекала от эмоций. Забеспокоилась она только когда за переговаривающимися на ходу хирургом и отцом Сергея закрылась дверь операционной. И, погоняемая страхом, оставив Степана сидеть в больничном коридоре, поехала за Верой.
На диване, где недавно лежал Сергей, сидел, притаившись тихой мышкой, Егорушка. Верка, ко всему безразличная, сидела с краю праздничного стола в накинутом пальто, чтобы из-за нее не было ни секунды задержки. Решили, что Лариса останется с матерью Сергея, Лидией Тимофеевной, а дети с матерью поедут в больницу.
Мальчишки собрались вмиг. Незаметные, как старички, тихо устроились на сиденье, где совсем недавно лежал их отец. Верка села рядом с Ириной.
– Что все-таки случилось? – выехав за околицу, решилась наконец-то узнать Ирина.
– Дороги сейчас в лесу установились, значит самое время лес воровать. – Верка строго глядела в темноту за окном. – А тут еще праздник. Что леснику в такое время в лесу делать? А Сергей поехал да еще детей взял. Прямо на воров и выехали. Те на трех машинах. Уже все погрузили, кричат ему: уезжай – ты нас не видел, а мы тебя… А он требовал, чтобы разгружали… До выстрелов дело дошло…
Мальчишки спасли отца – выскочили из машины, им до того Сережа запретил из нее выходить… Мужики опомнились… Да знаем мы их… Местные…
– Ужом они у нас будут виться, дай срок только, – донесся сзади неокрепший еще басок старшего из сыновей.
Верка быстро оглянулась назад.
– И не думайте так, сыночки! Думайте только о том, как я счастлива, что вы живы, да чтобы отец выздоровел. Я так счастлива, что отец жив, и вы все живы, что и зла никакого ни на кого не держу… Ну их! Лишь бы отец жив-здоров остался… Я так счастлива буду… – и, безобразно скривив лицо, заплакала.
Слезы матери испугали сыновей, которые, как один, протянули к ней руки и молча стали гладить ее, кто куда дотянулся, – по плечам, всклокоченным волосам, щеке…
Над селами отчетливо были видны праздничные сполохи салютов. Народ ради праздника обильно расстреливал в воздух петарды, обогащая производящих их китайцев. Их выстрелы отчетливо были слышны даже сквозь плотно закрытые окна автомобиля. Ехали, не замечая праздничных салютов, не слыша звуков выстрелов, думая о Сергее, что лежал сейчас на операционном столе.