Ева (сборник) - стр. 24

– Кетчуп «Мужской». Вы бесподобны.

Или что-то подобное. И всё. Чем наглей, тем лучше.

Я готовился к непониманию. Идея была слишком дерзкой даже для Сергея Ивановича, с его торчащими усами. Но я не ожидал, что он примчится к шефу, схватит за лацканы и закричит «Вот! Вот!».

Гамлет Суренович не сразу понял, что нас так хвалят. Потом обрадовался, велел готовить договор. Я пересказал сюжет ролика. Шеф в ответ посинел. Стал шипеть что-то гневное про порнографию. Дескать, маркетинг – это искусство, а не бихевиористская пошлятина. Я рассудил, что моя часть операции закончена. Дальше пусть начальники решают. Извинился и вышел. И уехал в журнал «Шоколад», обсудить текст колонки. Мой редактор Таня никогда не отрицала роль эротики в искусстве.

Ждал письма от Евы, таскал теле фон в нагрудном кармане. Вечером не выдержал, позвонил сам. У меня был повод. Я не знал как она долетела, волновался. Сотовый в ответ заговорил непонятной змеиной речью. Видимо, с той стороны аппарат отключен. Сообразил, у меня ведь питерский номер записан. В Риге у неё другой, конечно. Значит, писем можно не ждать. Чтобы написать дежурное «долетела, всё ОК», ей пришлось бы вставить нашу сим-карту. Вряд ли она станет так хлопотать. Подумаешь, вместе просидели час в кутузке.

Дом хранил её следы. Будто убеждал, что она не снилась мне. Постельное бельё сложено на кресле. На тумбочке Набоков, читала перед сном. Вымытая кружка на столе. Я всегда на сушилку ставлю. Посмотрел, повертел, оставил там же. Пусть опять покажется, будто она здесь. В ванной резинка для волос. Рядом с зубной пастой. Вечером крутил в пальцах, надевал резинку на руку, снова снимал. Утром перевернул квартиру, не мог найти. Нашёл под подушкой. Становлюсь сентиментальным. С утра положил резинку в карман и поехал на Таврическую, знакомиться с Евиной подругой.

Её зовут Зина, она не хотела открывать. Допрашивала меня сквозь дверь. Я просил рассекретить рижский номер Евы. За баррикадой сменилась диспозиция, вышел Зинин мужик, бывший коллекционер коньяков. Заспанный, в трусах. На вид, какой-нибудь слесарь.

– Ты кто?

Из-за его спины выглядывала Зинаида. Крепкая бабень с дымным взглядом. Непонятно, почему она опасалась мне открыть. При такой комплекции. Напасть на неё решился бы только очень неразборчивый насильник.

– Здравствуйте, неловко вас беспокоить. Я знакомый Евы. Она у меня останавливалась. И забыла кой-какие вещи…

Ох, не люблю я проспиртованных слесарей в ниглеже. У них какой-то свой мир, непонятный и враждебный. Обсуждать с ними Канта невозможно, настолько далеки они от критики чистого разума.

– Давай сюда, что там, передадим, – сказал мужчина фамильярно.

– Собственно, я как раз собираюсь в Ригу и сам могу отвезти. Вот только адрес её, или телефон…

Мужик задумался. Или просто перегрелся процессор. Всё-таки, второй подряд вопрос за минуту.

Вышла вперёд подруга. И сразу вскачь: