Этот жестокий замысел - стр. 44
Мато хмурится:
– Я ничего не вижу в журнале событий импланта. Крик, что с ее панелью?
– Кажется, я что-то вижу, – бормочет Дакс. – Сейчас попытаюсь разобраться.
Я тяжело сглатываю, стараясь держать руку неподвижно. Боль медленно и предательски расползается по моей коже, заставляя клетки плавиться.
– Может, остановимся? – спрашивает Мато.
Дакс качает головой:
– Нет, нашел. Похоже, в ее спинном узле зависли какие-то команды. Одна из них связана с панелью и активирует алгоритм – я пока не разобрался какой, – а вторая, скорее всего, связана с имплантом. – Он поворачивается к экрану и, сосредоточившись, отправляет на него целые страницы текста. – Похоже, эти команды должны были выполниться во время расшифровки, но они почему-то зависли.
– Что это значит? – стискивая подлокотник стула и стараясь перебороть боль, спрашиваю я. Она становится все сильнее, словно у меня под кожей копошится армия насекомых. – Я думала, ты получил вакцину целиком.
– Так и было, – говорит Дакс. – Но не думаю, что эти команды связаны с вакциной. Тут что-то другое.
Мато переводит взгляд на экран и вчитывается в текст. Там отображаются коды двух команд, рядом с которыми сообщения об ошибках, датируемые днем расшифровки. Дакс прав, они должны были запуститься еще тогда, но почему-то остановились. Вот только если эти команды не связаны с вакциной, то что, черт возьми, они должны делать?
– Команда для импланта должна была изменить его настройки, – прищурившись, говорит Мато. – Она должна была отключить модуль подавления памяти, но, похоже, к тому моменту это уже произошло. Ты вырезала панель перед расшифровкой, верно? Думаю, именно поэтому команда не сработала.
– Я перезагружу спинной узел и попробую удалить команды, – говорит Дакс.
Его взгляд стекленеет, код на экране начинает мигать…
А затем лаборатория исчезает.
На меня наваливается невероятная тяжесть, живот сжимается. Перед глазами появляются черные, серые и ослепительно-белые вспышки. Внезапно я оказываюсь на металлическом столе, над которым горят яркие лампы. Воздух теплый и пахнет жасмином. Сквозь окно рядом со мной видно выжженную пустыню, тянущуюся до гор на горизонте, которые окутаны дымкой. Стены отштукатурены и обклеены пластиковой пленкой. По этому, а еще по батарее пробирок с наножидкостью и жужжащему генкиту я понимаю, что нахожусь в импровизированной лаборатории.
Лаклан возвышается над столом и смотрит на меня.
Я моргаю и, вернувшись обратно в реальность, втягиваю воздух. Боль поднимается все выше по руке и окутывает локоть. Лицо Лаклана все еще мелькает у меня перед глазами. Наверное, это еще одно воспоминание Цзюнь Бэй.
Но когда она была в пустыне?
– Катарина, – схватив меня за плечо, зовет Мато, в его глазах я замечаю проблеск беспокойства. – Имплант только что перезагрузился. Ты в порядке?
Я киваю, но стискиваю зубы, сжимая и разжимая кулак. Боль в руке просачивается сквозь пальцы и прожигает ладонь. Кажется, от команд, которые запустил Дакс, меня вновь окунуло в штормящее море воспоминаний. Я ощущаю, как они царапают мои чувства.
– Сработало? – спрашиваю я. – Ты нашел маячок?
– Потерпи еще минутку, – отвечает Мато. – Мы почти закончили.
Боль в руке прожигает кожу, а перед глазами начинают плясать белые пятна. Я открываю рот, чтобы попросить Мато остановиться – сказать, как горит рука, – но внезапно все вновь расплывается перед глазами.