Этот жестокий замысел - стр. 43

Дверь лаборатории распахивается, и Мато оборачивается. Внутрь заходит Дакс, его поддерживает один из солдат. Синяк на его лице распространился почти на всю щеку. Его зеленые глаза скользят по комнате – к генкиту, к Мато, к кабелю в моей голове. А затем парень тяжело опускается на один из стульев.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Точно лучше, чем ты.

Дакс слабо улыбается:

– Еще бы. – Он переводит взгляд на Мато: – Спасибо, что прикрыл меня перед Бринком, Сомата.

– В следующий раз, когда захочется украсть квадрокоптер, предупреди заранее, – бормочет Мато. – Он бы бросил тебя за решетку.

Дакс кашляет, его плечи дрожат.

– Тюремная камера – сейчас меньшая из моих проблем.

Я перевожу взгляд от одного к другому. Дакс теперь возглавляет команду ученых «Картакса», так что, уверена, ему приходится часто общаться с Центральным штабом, но, похоже, они с Мато знают друг друга не только из-за этого. В воздухе не витает напряжение, как между Даксом и Ли, но все же что-то есть. Они оба амбициозные и опытные кодировщики. Может, они просто нашли общий язык.

– Думаю, все готово, – говорит Мато. – Дакс, ты будешь следить за ее жизненно важными показателями, а я поработаю над имплантом. Если я прав и у нее есть маячок, то, как только мы его перезагрузим, он тут же пошлет сигнал. И тогда останется лишь отследить его и определить, где прячется Лаклан. Катарина, ты готова?

Я смотрю на Дакса, который нервно барабанит пальцами по столу. Он трет глаза и явно борется с лихорадкой, мучающей его. Я не ожидала, что он станет следить за моей панелью во время взлома. До сих пор Дакс был на моей стороне, а в «Комоксе» ясно дал понять, что мне не нужно страдать из-за поступков Лаклана. Но трудно предугадать, какой будет его реакция, если он выяснит, что я не его дочь.

– Ты готова? – раздраженно переспрашивает Мато.

Я оглядываюсь на него:

– Да, готова. Давайте сделаем это.

Его взгляд стекленеет.

– Хорошо. Начинаем взлом через три, два, один.

Кабель в голове вибрирует, а панель внезапно начинает мигать. Я готовлюсь к приливу боли, но ничего не происходит. Никакого давления в затылке или болезненных ощущений, нарастающих внутри. Вращающийся логотип на экране сменяется списком показателей с цифрами.

– Это отчет о диагностике импланта, – глядя на экран, говорит Мато. – Судя по данным, ты получила травму несколько дней назад. Это произошло во время расшифровки.

Я хватаюсь за стол.

– Подожди, ты хочешь сказать, что у меня повреждения мозга?

Мато склоняет голову:

– Скорее сотрясение. Этим и опасны импланты. Но я как-то запустил код, последствия от которого оказались намного хуже. Все будет в порядке, но тебе следует отдыхать, пока не поправишься.

– Черт, – бормочу я.

Всю прошлую неделю мы с Леобеном каждый день тренировались часами напролет. Наверное, я падала на землю сотни раз и при этом почти не спала. Это в корне противоречит тому, что мне следовало делать.

Я смотрю на экран, ожидая, когда на нем что-то изменится. Я даже не знаю, продолжается ли взлом. Перед глазами ничего не расплывается, а сердцебиение в норме, но в руке зарождается боль. Тянется от панели вниз к ладони, словно по коже льется кипяток. Через мгновение она так усиливается и распространяется, что мне хочется сжать руку в кулак.

– Рука болит, – говорю я. – Так должно быть?