Это только ступени - стр. 2
– Петюня, ты что задумался! Ты мне не рад, друг сердечный?
– Георгий тряс исхудавшего Петю в своих крепких руках, как трясёт яблоньку садовник.
– Ну пусти… Ещё задушишь. Рад я, конечно! Поздравляю с офицером! – виновато и сконфуженно ронял слова Петя.
– Ерунда! Главное, Петя – это ты, живой и здоровый! Ну, садись, не стой столбом!
Георгий излучал здоровье и силу. Но к ним добавилась какая-то пьяная бесшабашность, ухарство, которое раньше за ним не водилось. Сейчас ему, очевидно, на ум пришла какая-то острота, он широко улыбнулся, мгновенно и точно разлил по рюмкам водку и произнёс:
– Ну, давайте выпьем, господа! Братья-казаки! За моего друга, рыцаря печального образа, паладина света супротив тьмы, Марковского полка рядового, а также влюблённого Тристана, а ныне Петюню Теплова! Троекратное ура!
– Ура! Ура! Ура! – нестройно поддержали собутыльники Георгия, сдвинув разом рюмашки.
Петя отхлебнул половину. За месяцы фронтовой жизни он так и не привык пить этот, по его мнению, скверный и грубый напиток.
– Про влюблённого мог бы и промолчать. Неприлично! – шепнул Петя на ухо другу.
Тот и ухом не повёл, вновь наполнив рюмки до краёв. Со сцены вдруг донеслись пронзительные звуки скрипки. Заиграли модное танго.
– А теперича, – вставая и перекрикивая музыку, возвестил Георгий, – выпьем за здравие атамана нашего Всевеликаго войска Донского, Краснова Петра Николаевича!
– Любо! – подхватили там и сям в зале. – Любо!
«Теперича… И где он этого успел набраться? Под казака подделывается, а сам ведь нисколько не казак. Если уж кто из нас казак, так это я» – с горечью подумал Петя, и вспомнил об отце, которого собственно и не помнил. Подумал – и тут же устыдился своих мыслей. «Завидно мне, что ли, что Гоша – офицер?»
– А Царицын мы всё-таки возьмём! – вдруг заявил сидевший по левую руку от Георгия вахмистр, ударив кулаком по столу так, что все рюмки и бутылки дружно подскочили в воздух. Сам же осоловевший вахмистр стал заваливаться на пол.
– Ну всё, господа, – вдруг посерьёзнел Георгий. – Пора заканчивать. Петя, прими мои извинения за лёгкое свинство. Заходи завтра к нам, обязательно поговорим!
Домой Петя возвращался, скрипя сапогами по свежему снегу, такому же, как и год назад, когда они с Георгием неожиданно познакомились. Голова была тяжёлой, не столько от выпитой водки, сколько от мыслей, что всё выходило совсем не так, как он себе намечтал, сидя в поезде «Ставрополь-Ростов», возвращаясь домой после грандиозной победы Доброармии, благодаря которой весь Юг был очищен от большевиков. Однако по-настоящему здесь его ждала только мама. Остальному Ростову, пропивающему в фешенебельных ресторанах очередной день Гражданской войны, или напротив, задёрганному непосильным трудом и беготнёй, в сущности, никакого дела до него не было.
2.
В большой трёхкомнатной квартире на Московской улице пахло пирогом. Его аромат ещё в прихожей защекотал Пете ноздри. В ресторане он к еде не притронулся, и только сейчас понял, что смертельно голоден. А ещё сильно устал, совершенно непонятно от чего. Его сильный организм сравнительно легко переносил все тяготы походной жизни, а тут… Неужели так сильно на него подействовало производство друга в офицеры?
– Сынок, что-то ты неважно выглядишь? Стряслось что-то? – Наталья Ивановна, кутаясь в тёмно-синюю шаль, выплыла из большой комнаты. Там она отдыхала за вязанием.