Это спецназ, детка - стр. 26

Я не закрыла дверь? Хмурюсь, пытаясь сообразить, но, кажется, да, я вполне могла, потому что затюканная домой пришла, да и он на меня действует совсем опьяняюще!

—Да! Забыла! Я чё, врун, по-твоему? Я может собирался оды тебе петь как мартовский кот, уже и гитару притарабанил. Видит Бог, я ещё и к Фросту нарисовался за гитарой и сюда притащился во всеоружии. Айн момент.

И он просто выходит, оставив меня в окончательном шоке. Спустя пару секунд возвращается с акустической гитарой, а я впадаю в ступор.

Мекс мягко улыбается, одну ногу на табуретку закидывает и укладывает гитару на бедро, перебирая струны.

Я всматриваюсь в эту картину и теряю себя в моменте, потому что в следующую секунду он начинает петь. Внутренности тлеют и воспламеняются. Прижав руку к груди, я упираюсь бедром в кухонную тумбу и замираю:

—Я подарю тебе стихи, что так воздушны, так легки

В них: о любви и о весне, в них: о тебе и обо мне, — опускает голову и вновь поднимает, опаляя меня дурашливым, но сразяющим наповал взглядом.

Господи, он ещё и поет. И поет он очень хорошо, чтобы не обратить внимание и не заметить этот голос.

—Я подарю тебе мотив, что так наивен, так игрив. Мотив из солнца, из огней, мотив прозрачный, как ручей. Мотив прекрасный как и ты, — удерживая гриф одной рукой, он протягивает руку ко мне и склоняет голову, улыбаясь шире.

Я же покрываюсь мурашками, а глаза начинает щипать. Для меня никогда не пели в таком ключе, никогда…Господи, даже понимая, что он шут, все равно уже мозг срабатывает иначе, ну вот же, постарался ради тебя. Может он и пел эту единственную заученную песню всем своим девушкам, но сейчас же пришел и поет для тебя, Маша.

—Хочешь я тебе, хочешь я тебе спою? Излечу тебя, излечу тебя от скуки…Хочешь песню, хочешь песню подарю…О любви, о любви и о разлуке

Так кружится, так кружится голова

По весне, по-весне у малолетки

Я придумаю, я придумаю слова

Запишу их, запишу их на салфетке…

Голос снижается, звуки гитары стихают, а мои щеки насквозь пропитаны слезами. Бегло стерев, я пытаюсь успокоить бешено колотящееся сердце, когда музыка продолжается.

Мекс опускает ногу на пол и медленным шагом идёт ко мне, пропевая последние строчки:

—Я подарю тебе семь нот, в них: день и ночь, огонь и лёд

Семь красок ласковой весны, семь нот волшебной тишины

Я подарю тебе стихи, что так воздушны, так легки

Я подарю тебе любовь, свою любовь, что выше слов

Я подарю тебе любовь…

Взгляд перестает быть дурашливым. Впервые он на меня смотрит не как на куклу, которую хотел бы трахнуть. И от этого мне становится страшно, потому что я в нём утонула, хоть и отчаянно сопротивляюсь этому из последних сил. Отмахиваюсь и все пытаюсь пальцами ног от дна оттолкнуться.

Мы стоим почти впритык, глаза в глаза. Не будь гитары, это был бы идеальный момент, чтобы поцеловаться. И, кажется, я начинаю жалеть, что гитара есть.

—Слушай, ну я ж не пиздюк малохольный. Давай пари? Сходишь со мной на одно свидание, и если ничего не екнет, то я от тебя отлипну (это я тебе слово альфача даю)...Но мы-то знаем, что ебнет так, что будешь просить ещё.

Из меня вырывается смешинка.

Мы оба понимаем, что он недоговаривает сейчас, даже дав слово. Потому что …

—Пиздишь, да?— в его манере спрашиваю. На что Мекс шире улыбается, кивая радостно.