Этнические конфликты в странах Балтии в постсоветский период - стр. 27

Национальный состав эмигрантов из Латвии

Тем не менее, и характеристики рождаемости и смертности коренной нации и нацменьшинств в Латвии и Эстонии существенно отличаются (табл. 3). При этом демографические характеристики нацменьшинств Прибалтики ныне существенно хуже, чем в странах их этнического происхождения.

Таблица 3. Данные рождаемости, смертности и естественного прироста основных национальных групп Латвии и Эстонии, а также основных стран происхождения нацменьшинств (на тыс. чел.)[9]

На примере Латвии доказано[10], что такая вопиющая разница не может быть объяснена ни ассимиляцией, ни особенностями территориального расселения нацменьшинств, ни имеющим место в результате массовой эмиграции и различия в уровне рождаемости искажением возрастной структуры этносов.

Ситуация с массовым безгражданством в Латвии и Эстонии представлена в табл. 4.

Неграждане Латвии и Эстонии составляют, соответственно, 70 % и 22 % всех лиц без гражданства, проживающих в 500-миллионном ЕС[11]. От остальных 8 % не граждан ЕС их отличает тот факт, что те из них, кто к 1991 году достиг совершеннолетия, имели ранее все политические права в странах теперешнего проживания.

В 2012 году в Эстонии натурализовались 1156, в Латвии – 2213 человек, т. е. для натурализации оставшихся неграждан такими темпами понадобится, соответственно, 80 и 133 года. По данным Евростата за 2010 год, по темпам приема в гражданство на душу населения Латвия занимает 13‑е, Эстония – 20‑е место. Литва – предпоследнее место среди 33 стран ЕС, ЕАСТ и стран-кандидатов[12].

Таблица 4. Сравнительные данные по статусу групп населения в Эстонии и Латвии (2011/12 гг.)[13]

Из 80 различий в правах граждан и неграждан Латвии в 16 случаях правами, которыми не пользуются неграждане (41 % – местные уроженцы, для остальных средний стаж проживания в Латвии превышает 45 лет), обладают иностранцы, граждане ЕС. К примеру, они могут выставлять свои кандидатуры на местных выборах в Латвии и Эстонии, а неграждане Латвии, в отличие от эстонских собратьев, не могут на них даже голосовать. По мнению автора, сохранение массового безгражданства в Прибалтике – это тест на верность провозглашенным в ЕС идеалам демократии. Тест, который эта структура позорно провалила.

Тем не менее, в 1992 году неграждане Эстонии составляли 32 % населения и 83 % проживающих в стране нацменьшинств; неграждане Латвии в 1993 году – соответственно 29 % и 60 %. И если в последнее десятилетие XX века массовое безгражданство существенно влияло на результаты выборов, проблемы трудоустройства нацменьшинств и их участие в бизнесе, тотеперьрольэтогонегативногофакторасущественно уменьшилась по сравнению с языковыми ограничениями. Например, в 2013 году муниципальные выборы в Латвии впервые прошли в условиях, когда к избранным депутатам предъявлены требования на знание языка на категорию С1 (5‑я по сложности из 6) и имеется процедура лишения их мандата. Этому требованию не соответствуют 79 % граждан-нелатышей, или около 300 тысяч человек. В то же время избирательного права вообще лишены «только» 260 тысяч неграждан[14].

В странах Прибалтики только два языка нацменьшинств имеют механизм воспроизводства – школьную сеть: русский и польский. Школьная сеть с обучением на польском языке имеется в Литве (64 школы с 11 300 учащимися в 2007/08 уч. г.) и в Латвии (5 школ с 1147 учащимися в 2010/11 уч. г., из них 3 – средние)