Эти странные Рэдли - стр. 19

– Какого черта? – Хелен нажимает «отбой». – Ты обещал никогда ему не звонить!

– Кому?

– Ты звонил Уиллу.

– Хелен, там труп. Мы не справимся с этим сами.

– Я взяла лопату, – отвечает она, понимая, как нелепо это звучит. – Без твоего братца обойдемся.

Несколько секунд они молчат, пока не доезжают до поворота.

Уилл! Он позвонил Уиллу!

А самое противное – она знает, что Питер считает это правильным. Дорога сужается, и деревья склоняются к ним, как гости в безумных шляпах на полуночной свадьбе.

Или на похоронах.

– Он бы мигом унес тело, – говорит Питер спустя пару минут. – Через десять минут приехал бы. И все решил.

Хелен отчаянно сжимает руль.

– Ты же обещал, – напоминает она.

– Я помню, – кивает Питер. – Мы много чего обещали. Но это было до того, как в нашу дочь вселился Бела Лугоши на какой-то вечеринке у черта на рогах. Я вообще не понимаю, как ты ее отпустила.

– Она у тебя спрашивала, но разве ты слушал?

Питер продолжает развивать мысль:

– Он еще практикует. Он в Манчестере. Писал мне в прошлое Рождество.

Хелен передергивает:

– Писал? Ты мне не говорил.

– Интересно почему? – ехидничает он.

Хелен сбавляет скорость. Клара не очень внятно объяснила, куда ехать, мягко говоря.

– Она может быть где угодно на этой дороге, – говорит Хелен.

Питер указывает куда-то пальцем:

– Смотри.

Вдалеке виден костер и фигуры людей. Клара не могла уйти очень далеко. Лишь бы только никто не додумался пойти искать ее или того парня.

– Если ты запрещаешь просить его о помощи, то я все сделаю сам, – говорит Питер. – Слетаю и уберу тело.

Хелен обрывает его:

– Не смеши меня. Ты не сможешь. Уже не получится. Семнадцать лет прошло.

– Смогу, если глотну крови. Мне много не надо.

Хелен ошарашенно смотрит на мужа.

– Я только ради Клары, – он не сводит глаз с обочины. – Ты же помнишь, как это бывает. И что происходит. Ей светит не тюрьма. Ее просто…

– Нет, – твердо говорит Хелен. – Нет. Мы сами уберем тело. И похороним. Доберемся до пустоши и похороним. По-человечески.

– По-человечески! – чуть ли не смеется он. – О боже!

– Питер, мы должны быть сильными. Попробуешь кровь – и все рассыплется.

Он задумывается.

– Ладно. Хорошо. Ты права. Только для начала можно мне задать один вопрос, кое-что уточнить?

– Что? – спрашивает она.

Даже в такую ночь – особенно в такую ночь – Хелен не может не насторожиться.

– Я хочу знать… любишь ли ты меня.

Хелен ушам своим не верит – так нелепо это звучит в их ситуации.

– Питер, это неподходящий…

– Хелен, мне надо знать.

Она не отвечает. Странно. Так легко врать о том, что есть, и так сложно – о том, чего нет.

– Питер, я не готова сейчас играть в игры с твоим эгоизмом.

Муж молча проглатывает реплику, считая ее ответом. И вдруг впереди видит что-то – вернее, кого-то. Некто шуршит в кустах.

– Это она.

Клара выходит на свет, и реальность безжалостно обрушивается на них. Чистые вещи, в которых она ушла из дома, насквозь пропитаны кровью. Свитер, жакет – все блестит от крови, как и ее очки, и лицо. Она щурится в свете фар.

– Боже мой, Клара, – говорит Хелен.

– Хелен, фары. Прямо в глаза же.

Она выключает свет и чуть сдает назад, дочь стоит на месте, медленно опуская руку. Секунда – и Хелен выскакивает из машины, вглядываясь в темноту в попытке разглядеть труп. Холодно. Сырой ветер с моря беспрепятственно дует через все поле. Порывы развевают волосы Клары во все стороны, отчего ее лицо кажется совсем детским.