Эскиз нашей любви - стр. 24
– Плохое начало.
– Ты права, – он усмехается. – Я рад, что мы не заразились гепатитом.
– И что же ты набил первым?
– Попробуй отгадать, – он закатывает рукава толстовки и жестом подзывает меня к себе.
– Что ж, – говорю я, подходя ближе и рассматривая множество смешных рисунков. – Это будет сложно. Они все жутко глупые.
– Каждая из них означает потерю близкого человека.
– Боже, – прижимаю пальцы к губам. – Прости, я не…
Но я тут же замечаю, что он смеется, и толкаю его в плечо.
– Ты ненормальный! Кто шутит с такими вещами?
– Прости, но я очень хотел увидеть это выражение на твоем лице. Стыд и раскаяние.
Он пародирует мою мимику, и я раздражаюсь в первые секунды, но почти тут же забываю обиду и смеюсь.
– Большая часть из них ничего не значит. Я считаю, что нет смысла придавать татуировкам какое-то определенное значение, ведь каждый день что-то меняется: ценности, устои, правила, так что это все – просто рисунки.
– А есть хоть одна по-настоящему важная?
– Для этого мне придется раздеться, милая. В последний раз ты сказала, что не хочешь этого, но если ты передумала…
Кэм подхватывает край толстовки с логотипом «Чикаго Буллз» и начинает его поднимать, но я тут же останавливаю юношу.
– Думаю, что могу спокойно прожить эту жизнь, не увидев твою важную татуировку.
– Уверена?
– У тебя всегда возникает такое сильное желание раздеться при встрече с малознакомыми девушками?
Его губы медленно расплываются в многозначительной улыбке.
– Понятно, можешь не отвечать.
– Ну, так что? – он вытягивает правую руку. – Обещаю, что ты не влюбишься в меня намертво, если подойдешь чуть ближе.
– Конечно. Надеюсь, что смогу устоять, но это только пока ты одет. Постарайся не раздеваться, иначе я просто не смогу контролировать свою страсть.
Кэм усмехается, а я подхожу ближе и дотрагиваюсь до теплой кожи, неуверенно обхватывая пальцами его запястье. Он чуть двигается и, возможно, нарочно задевает коленом мое бедро, и от этого прикосновения кожа горит даже сквозь ткань джинсов.
Продолжаю рассматривать его татуировки и искать ту, которая могла быть первой.
– Серьезно? – я цокаю языком. – Пакман?
Кэмерон ерзает, придвигаясь еще ближе, и я улавливаю запах парфюма, табака и банановой жвачки. Это странное сочетание ароматов вызывает у меня легкую улыбку.
– Ставишь на Пакмана? – спрашивает он, и своим лбом почти касается моего.
– Ставлю на то, что ты был не в себе, когда набивал это.
– Я был в игривом настроении.
– Ты ведь в нем постоянно, да?
– Отчасти.
– Ставлю на эту, – провожу пальцем по фигурке человечка на скейтборде.
Это даже не фигурка, а набор кривых линий и кружочков. Думаю, только эти пару палочек и смогли бы набить мальчики, которые впервые взяли в руки тату-машинку.
– Угадала.
Поднимаю голову и встречаюсь со взглядом Кэмерона. Сейчас его глаза кажутся не голубыми, как обычно, а, скорее, цвета пасмурного неба. Мы настолько близко друг к другу, что я могу разглядеть темную каемку вокруг радужки глаз и маленькие серые крапинки. Вдруг я замечаю, что мои пальцы как-то уж слишком задержались на его запястье и убираю руку, а потом зачем-то опускаю рукав его толстовки.
Отлично, Энди! А чего капюшон на него не надела и шнурки не завязала?
– Так, – потирая переносицу, Кэм пытается скрыть усмешку. – Чем ты еще занимаешься?