Еще неизвестно кому место в Академии Боевых Драконов! - стр. 11
Тем не менее, едва только он обнял тонкий стан этой дебютантки, как все вышеописанные табу и опасения перестали его волновать. Его волновали лишь обтянутая шёлком точенная спинка, изящные пальчики в его ладони и глаза-омуты, в которых он тонул.
Пленившая его воображение грудь тоже, разумеется, волновала. И ещё как! Аж настолько, что он запретил себе на неё смотреть. От греха подальше. Вслед за чем, по этой же причине, он запретил себе смотреть ещё и на пухленькие губки тоже.
В общем, другого выбора, кроме как тонуть в черных глазах омутах у него не было.
– Мне кажется или на нас и, правда, все смотрят? – спросила прелестница, бросив на него робкий взгляд из-под опущенных густых ресниц. Голос у неё оказался глазам под стать – мелодичным и завораживающим.
Чтобы хоть как-то избавиться от наваждения, он отвёл от неё глаза, обвёл взглядом зал и, прежде чем понял, что говорит, уже честно признавался красавице, что она первая дебютантка, которую он пригласил на танец.
Эджения вполне ожидаемо ему не поверила.
И он, дабы её не смущать, попытался перевести всё в шутку, вот только вопрос о том, верит ли она в любовь с первого взгляда прозвучал неожиданно серьёзно.
Но Эджения снова ему не поверила.
И это его задело. Неожиданно сильно задело. И он, хотя и не собирался изначально этого делать, сообщил ей о том, что помнит о той их единственной встрече, случившейся двенадцать лет назад.
И правильно сделал. Потому что, когда она это услышала, её глаза сказали ему всё…
Она тоже его помнила. Что само по себе не было удивительным. Он, как никак, единственный и неповторимый наследный принц.
Однако восторг и радость, которые засветились в глазах Эджения не имели ничего общего с самодовольством.
Девушка лучилась чистым и непритворно-абсолютным счастьем.
И именно в этот момент он понял, что влюбился. И уже буквально через полчаса в зимнем саду признался в своей любви Эджении. И дабы убедить её в серьёзности своих намерений сразу же сделал предложение.
Ну а чего виверну за хвост тянуть, если он для себя уже всё решил?
И всё бы было хорошо, если бы его любимая была дочерью одного из драконов-королей, но она не была…
И посему, узнав о его выборе, батюшка осерчали и жениться запретили.
Чем лишь ещё больше раззадорили Его Высочество, просто потому что уж так он был воспитан! Не привык Его Высочество, чтобы ему что-то запрещали.
Вот так вот, батюшка. Сами виноваты. Что посеяли и взрастили, тем и давитесь теперь.
Другими словами, юный принц плевать хотел и на запреты, и на угрозы, и на уговоры. Более того, он ещё и пригрозил: «если, хоть волос упадёт с головы моей любимой, –предупредил он отца, – я никогда тебе этого не прощу! Костьми лягу, но отомщу!»
И отец отступил.
По крайней мере, Кинвет так думал. И потому к тому, что его заставляют ждать под дверью – относился снисходительно-философски.
Если от подобного проявления королевской власти отцу становится легче, насмешливо думал юный принц, то разве могу я, будучи любящим сыном, лишать его удовольствия?!
Между тем за закрытыми дверями в залитом светом полутысячи магических светильников зале его отец, Великий король объединенных драконьих земель Кинварх Золотокрылый, практически то же самое думал о своем сыне.
«Нравится мальчишке думать, что он не оставил мне другого выбора, кроме как смириться с тем, что у меня нет на него рычагов давления. Что ж, не буду мешать ему заблуждаться. Тем более, что в данный момент это не в моих интересах, – самодовольно усмехаясь, размышлял Великий король, наблюдая за тем, как получивший от него разрешение обер-камергер распахивает двери тронного зала перед его сыном.