Эра смерти. Эра империи - стр. 78
– Что случилось? – спросил он.
Брин попыталась ответить, но у нее перехватило дыхание.
– На них рухнул замок, – ответил за нее Дождь. – Тэкчина совсем завалило, а Мойю придавило камнем размером с целую хижину. Я, как ни старался, сумел оставить лишь небольшую выбоину. Мойя приказала нам уходить. – Гном посмотрел на Брин. – Чуть ли не угрожать начала, чтобы заставить ее уйти.
Гиффорд печально кивнул:
– Стало быть, остались только мы.
Брин всхлипнула:
– Похоже на то.
Они повернулись спиной к вратам, чтобы рассмотреть это новое место, второе царство Пайра.
Стволы деревьев скрипели и стонали. Шуршала голосами тысячи призраков горстка засохших листьев, еще крепившихся к белым, словно кости, ветвям. Брин не чувствовала ветра, но голые ветви щелкали и трещали, издавая гулкие, траурные звуки.
Цветущим это место никак не назовешь.
– По сравнению с этим болото Ит кажется приятным, верно? – подвел итог Гиффорд, тоже вглядываясь в темноту леса.
– Это та самая птица из Рэла? – спросил Дождь, пристраивая кирку за спину.
– Не знаю. Может быть, – ответила Брин.
– По-моему, да… Странно.
– Ты что, шутишь? – Гиффорд уставился на гнома. – Из всего, что ты видишь, только птица кажется тебе необычной?
Дождь пожал плечами:
– Как она здесь оказалась? Ведь никто не прошел через врата. Почему прошла птица?
– Пора двигаться дальше, – сказала Тресса, все еще вглядываясь в темноту перед ними.
– А как же Мойя? – спросила Роан. Падавший через порог свет, заливавший крошечную поляну, озарял ее лицо. Глаза блестели. – Может, если мы… Возможно, мы могли бы…
– Дальше она не пойдет, – отрезала Тресса.
Брин оцепенела. Сквозившее в голосе Трессы холодное равнодушие привело ее в ярость, тем более что Брин чувствовала себя виноватой в том, что бросила подругу. Тресса снова превратилась в бессердечную стерву, которая швырнула страницы ее книги в реку.
– А если бы на ее месте была ты, Тресса?
Женщина горько усмехнулась:
– Если бы там лежала я, все бы уже давно ушли. – Она вперила в Брин отчаянно честный взгляд. – И ты это знаешь.
– Неправда, – возразил Гиффорд.
Тресса нахмурилась:
– По правде говоря, я бы не возражала. Я была бы к этому готова, потому что дело не во мне. Мы все знали, на что идем. Я-то точно знала, а если Мойя не знала, значит, она просто дура.
– Как ты можешь быть такой холодной? – спросила Брин.
– Мне холодно, – сказала Роан.
– Что? – Брин удивленно и слегка раздраженно посмотрела на нее.
Ее переполняли сомнения и ненависть к себе, и легкомысленное замечание ей не понравилось. Через мгновение Брин вспомнила, что Роан никогда ничего не говорит просто так.
– В смысле, мне холодно, – пояснила Роан и принялась энергично растирать руки.
Тресса с презрением покачала головой:
– Да неужели? Ты что, ребенок? Мне тоже холодно. Всем холодно. Ничего, потерпишь. Мы должны…
– Нет, она права, – перебил Гиффорд, с подозрением осматриваясь, как будто темнота и мертвые деревья что-то затевали против них. – С тех пор как я умер, я ничего не чувствовал. А сейчас дрожу от холода. В Рэле такого не было.
Теперь и Брин это заметила. Холод был не такой явный, как зимой, но стало зябко, по телу поползли мурашки. Они словно танцевали на ее коже. Что-то изменилось, она это чувствовала…
Щелк, треск, хрясь. Среди выбеленных деревьев что-то зашевелилось – что-то большое.