Эра смерти. Эра империи - стр. 44
«Ты-то храбрая, с первого взгляда ясно, – сказала ей Мьюриэл. – Без доблести в Пайре никуда».
Мойю тревожила тишина – не просто отсутствие звуков, но отсутствие жизни. Будучи живой, она не могла, даже сидя в помещении, не обращать внимания на гул живого мира. В зарослях тростника шумел ветер; сквозь окно доносились человеческие голоса и птичье пение. Глубоко под землей, в Нэйте, она постоянно слышала стук собственного сердца, звук дыхания. Раньше она совсем не замечала этих звуков, но сейчас их отсутствие сводило ее с ума. Вскарабкавшись на вершину крутого холма, Мойя должна была задыхаться, но у нее не появилось даже легкой одышки.
– Кому-нибудь еще трудно привыкнуть к тому, что он не дышит? – нарушила она тягостную тишину.
– Я, по-моему, дышу, – сказал Тэкчин.
– Но тебе это не обязательно. – Повернувшись, Мойя попятилась назад и раскинула руки, призывая остальных оценить, какой путь они прошли. – Посмотрите. Поглядите, как высоко мы забрались. Кто-нибудь из вас устал? У кого-нибудь что-то болит? Жутковато. Жутковато, говорю вам!
Они ни разу не сошли с белой дороги, которая, не прерываясь, змеилась все выше и выше. Несмотря на крутые подъемы и спуски, они весьма быстро преодолели расстояние между Вратами Рэла и горами. По крайней мере, Мойе так показалось. Непросто оценивать время, когда нет солнца, когда не чувствуешь усталости и потребности во сне или отдыхе – даже не слышишь ударов собственного сердца. Возможно, они шли уже много часов, дней или недель. Как это определить? Разве что вспомнить все, что встретилось им на пути. Только в одном Мойя была уверена: зашли они далеко и поднялись высоко над долиной, равнинами и холмами. Впереди высились заснеженные стены из серого камня.
Иногда на пути по-прежнему встречались деревеньки, хотя теперь совсем крошечные и вовсе не похожие на те, что они видели в долине. Люди в высокогорной местности были ниже ростом, с более густой растительностью на теле, а их убогие хижины были сложены из гнутых ветвей с натянутыми на них звериными шкурами. Фрэи обитали в простых глинобитных домишках, носили скромные повязки и имели не слишком заостренные уши. На удивление высокие дхерги скрывались в пещерах. Встретилась им и еще одна раса, странные существа в красных мантиях, с огромными глазами и длинными руками. Все они кололи камни и строгали палки, гневно сверкая глазами. А потом на долгое время и деревни, и люди иссякли. Поднявшись еще выше, путники оказались в девственных, никем не заселенных диких землях.
В горах дорога сделалась ýже. Раньше пятеро могли идти в ряд; теперь же им приходилось шагать друг за другом, пробираясь через извилистые ущелья и вдоль уступов, откуда открывались потрясающие виды на долину.
Что будет, если я упаду? – спросила себя Мойя. – Пролечу тысячи футов, ударюсь о землю, а дальше что? Встану и пойду? Просто начну все сначала?
Еще выше земля оказалась покрыта снегом, и Мойя, вглядываясь в бледное небо, подумала:
Был снегопад? Или же снег здесь никогда не тает?
Преодолев очередной подъем, они увидели огромную крепость. Каменное сооружение не было врезано в склон горы, как Нэйт, и не стояло на вершине, как Авемпарта. Замок Рэл сам был горой. Вдвое больше Мэдора, крепость упиралась в облака, которых Мойя раньше не замечала. Лес черно-белых шпилей из обсидиана и алебастра дерзко пронзал серое небо. Совершенные башни, похожие на копья, напоминали оружие, бившее по самой природе подземного мира. Создатель замка вложил в него ярость, сделал его свирепым символом неповиновения. В царстве мира и смирения Замок Рэл напоминал облеченное в камень ругательство. Но Мойя вынуждена была признать его красоту. Таких прямых линий и точных изгибов она никогда не видела. Вся конструкция обладала настолько идеальным равновесием, что Мойя против воли улыбнулась. Ей никогда не доводилось созерцать ничего более прекрасного и в то же время пугающего – словно красивый цветок, целиком состоящий из шипов.