Эпоха перемен. Записки покойного Г.Г. Майера, хирурга и ясновидящего - стр. 18
И так мы беседовали долго ― долго, ничего вокруг не замечая. После обеда у нас не было ни одного посетителя, никто ни разу не открыл дверь, не заглянул в кабинет, не помешал нам. Я видел только её маленькие загорелые ручки с набухшими зеленоватыми жилками, только её большие синие глаза и думал, как князь Андрей: нет, не кончена жизнь в сорок лет.
– Боже мой! – опомнился я наконец, ― четыре часа! Мне надо посмотреть больных, и «Васечку».
– А я сбегаю домой, мне в шесть надо быть на дежурстве.
С Васечкой сидела Светлана Михайловна – волноваться за него было не нужно.
Я зашёл в ординаторскую. Дежурил Кочерыжкин. Он уже был навеселе. Я предложил подежурить вместо него, и он охотно согласился.
– Хотел и сам вас попросить, да как-то постеснялся, мы ведь с вами не очень знакомы. Я, видите ли, бывший спортсмен, очень хочется посмотреть открытие Олимпиады дома, в спокойной обстановке.
Я не стал уточнять, что Олимпиада открывается только завтра, чтобы не портить ему предвкушения.
– Ах, ― хлопнул себя по лбу Кочерыжкин, ― со мной престранный случай, стыдно сказать, но я как-то за месяц совсем поиздержался, не на что даже хлеба купить. Не найдётся у вас три рубля до получки.
Получив три рубля, Кочерыжкин, наконец сдал мне свой пост и пошёл на выход в прекрасном настроении.
Я вышел следом и встретил Сару Абрамовну, за которой шлейфом расстилался дым, как за паровозом из романа Тургенева.
– Вы что, дежурите вместо Кочерыжкина?
Я кивнул.
– Небось и денег ему дали? Да вы что! Разве можно себе за воротник такую вошь посадить! А из медсестёр дежурит Фаина Ивановна? Ох, Герберт Герхардович, лучше бы вы пошли Суслова накормить… ― старушка явно волновалась и сбилась на акцент. – Ну-ну!
В шесть часов пришла Фаина Ивановна:
– Вот принесла помидоров – прямо с куста.
– У вас уже такие помидоры?! И как это у вас всё получается!
– Здесь всему научиласа. Я ведь приехала – ничего не умела.
И она рассказала мне уже про здешнюю свою, макушинскую, жизнь.
Когда она приехала с семилетней дочкой, главврачом был легендарный Юрий Иванович Б… . Почему легендарный? Потому что за несколько дней, проведённых в Макушино, я сам едва ли не каждый день слышал это имя: «Вот при Юрии Ивановиче…», «А вот Юрий Иванович…», «Нет, Лошадкин – это тебе не Юрий Иванович!», «А вы слышали, как Юрий Иванович одной бабке без наркоза операцию делал? Не слышали, ну так послушайте. Привезли раз бабку с аппендицитом. Ну, Юрию Ивановичу аппендицит вырезать ― раз плюнуть, да тут загвоздка – бабка наркоз не переносила. Что делать? И вдруг Юрий Иванович говорит: «Ты, бабушка, водку пьёшь?» ― «Пью, сынок». – «Ну давай, выпьем». Наливает ей полный стакан, себе – граммов 50 – выпили. Через пять минут бабке хорошо-о стало. «А ты, бабушка, песню «Шумел камыш» знаешь?» ― «Знаю, сынок, как не знать!». – «Ну так давай споём!» ― «А давай споём!». И вдруг из операционной на всю больницу раздались вопли: «Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка тёмная была»… Да оба вопят во всю мочь. А когда песня кончилась – и операция кончилась – вырезал Юрий Иванович аппендицит – старушка и не заметила».
Ну так вот, Фаина Ивановна тоже начала с того, как её встретил Юрий Иванович. Сразу дал квартиру рядом с больницей. Послал трёх санитарок, побелить и покрасить. Так что они с Людочкой уже через неделю въехали в почти новую квартиру, пахнущую известью и краской. А когда она ночью дежурила, Юрий Иванович обязывал одну из санитарок регулярно ходить к ней домой – благо близко было ― и смотреть не проснулась ли Людочка. Конечно же, он немедленно озаботился обеспечить её дровами и углем.