Эпоха перемен. Записки покойного Г.Г. Майера, хирурга и ясновидящего - стр. 16

– Обедать не пора? – спросил я, когда Фаина Ивановна вошла в кабинет.

– Я сбегаю домой, приготовлю что-нибудь своим мужичкам – они голодные, а я утром не успела.

– Конечно, конечно. Назад не спешите. Вы ведь сегодня опять дежурите?

– Да, в хирургии, но я приду вовремя.

И действительно, в два часа Фаина Ивановна переступила порог двадцать девятого кабинета.

– Фантастика! – воскликнул я, откладывая в сторону кусок «Советского спорта», который читал после того, как съел завёрнутый в него бутерброд. – Как вы успели?

– Меня подвезли туда и обратно, ― сказала она, посмотрев на меня синими лучистыми глазами. И в голову мне пришла сладкая мысль, что передо мной может быть огромная толпа румяных, чистых, светлых дней, когда я буду видеть эти глаза.

Она была в ярко-красной тоненькой кофточке с короткими рукавами и чёрной юбке. Её маленькое ладное тело было тугое и полное как у грибка-боровика. Она держала перед собой что-то завёрнутое в полотенце, подошла ко мне близко-близко. От её волос и кофточки пахло необыкновенно вкусно: тестом, жаренном в масле, и мясом с луком. Она сняла полотенце и поставила передо мной чашку.

– Чебуреков вам принесла, поешьте, ― сказала она. – Только осторожно, не брызните, они сочные.

Чебуреки были горячие и настолько вкусные, что, съев принесённые ею пять штук, почувствовал, что съел бы ещё столько же.

– Никогда не ел ничего подобного, ― сказал я и запнулся. Мне показалось, что я предал Зухру, и поэтому поспешно добавил: ― Моя жена тоже очень хорошо готовила, особенно из мяса.

– А где она? Вы разошлиса?

– Она погибла, ― ответил я.

Фаина Ивановна не стала расспрашивать, и я отметил про себя, что она умеет быть деликатной.

― Знаете, ― сказал я, когда она уселась на своём месте против меня, ― вы меня сегодня просто очаровали, как операционная сестра, разумеется. Профессионалов такого класса, пожалуй, нет в самой Москве. Вы где учились?

– Я-то сама ивановская, начинала работать на прядильно-ткацком комбинате. Бригадиром у нас была Герой Социалистического труда. Она меня и в партию уговорила вступить. Она как Героем стала, набрала нас молодых девчат к себе в бригаду. Зарплата была высокая, столовая своя, на кухне можно было обед и ужин домой заказать ― принесёшь горячее в судках, и готовить не надо. Детский сад круглосуточный. Но мне никогда не нравилоса – одно и то же каждый день. Даже ночью бабины с нитками перед глазами. И всегда жара – чтобы нитки не рвалиса температура должна быть 35 градусов и влажность высокая – я уже забыла какая. А вот медиком всегда мечтала стать. Ну и поступила в Ивановское медучилище. Днём работала, вечером училаса. Радостно мне было учитьса – одни пятёрки получала. Я тогда уже замужем была, дочь родилась. А всё успевала: и на работе, и в училище, и дома.

– Ну а в Макушино-то как попали?

– У меня муж оказалса бандит – она замолчала, словно сомневаясь, надо ли доверять такие вещи чужому человеку, но взглянув на меня, продолжила:

– Он парень видный был, везде верховодил. Лестно мне было, что такой меня полюбил. Правда, прорывалось в нём что-то жестокое, но я относила на счёт того, что у нас все парни тогда дралиса улица на улицу ― жестоко билиса, до крови. А Венька среди них первый был ― среди драчунов. Мне даже нравилоса – за удаль принимала. А потом узнала, что он ворует и людей грабит с дружками своими. Подкараулят какого-нибудь пьяного мужика, излупят, разденут, а потом продают его вещи. Я ему сразу сказала: «Всё, я от тебя ухожу. С бандитом жить не буду». Меня тогда уже в партию приняли. Как бы это выглядело: я коммунист, а муж бандит!? А он сказал: «Уйдёшь – убью». Но я не робкого десятка была – сама в детстве с мальчишками драласа, и потом во все драки лезла, разнимала драчунов. Да, правду сказать, не поверила ему и назавтра подала на развод.