Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки. Книга 3. Детство и юность Ираиды. Глава 2 - стр. 16
Ехать надо было до станции «Куберле». А потом на автобусе уже до станицы – «Большая Мартыновка». Нам с Борькой было всё в радость. Новые места, не надо было работать в совхозе…
Когда мы сошли с автобуса, оказалось, что до тёти Фаниного дома нужно ещё добираться на чём-то. Нас довез на телеге какой-то добрый дядька. Это, оказывается, была не телега, а арба. Она отличалась от телеги тем, что была ниже и с бортами. Когда мы подъезжали к большой, выгоревшей на солнце, и покрытой пылью, площади, увидели на ней непонятных животных. Мы с Борькой предположили, что на земле лежит корова, а на неё сбоку навалилась другая, и отдыхает. Но оказалось, что на земле лежал верблюд. Мы просто никогда не видели верблюдов вне зоопарка.
Вокруг станицы была степь. Зелень была лишь в садиках и палисадниках, около домов. Каменных домов было не много. Они стояли в основном, в центре станицы. Вероятно, это была школа и другие административные здания. А собственные дома в основном были все деревянные.
Дом тёти Фани и дяди Вани был деревянным, с садом и палисадником. Тётя Фаня была младшей сестрой бабуси. Между ними была разница в возрасте аж – 20 лет. Её дети – Миша и Светлана (Лана), хотя и были на два года моложе меня и Бори, приходились нам – дядей и тётей.
Поскольку мы все были примерно одного возраста – компания у нас составилась для озорства отменная. Бабуся всё время ставила мне в пример Светку, поэтому она меня сразу же стала напрягать. А Мишка был безобидным, добрым, мягкотелым мальчишкой, с Борькой они сдружились.
Вот старая фотография дома тёти Фани. Это – Большая Мартыновка Ростовской области. Дом дожил до наших дней. И теперь в нём живёт дочка Фаины Алоньевны, наша ровесница, больная, одинокая, заслуженная учительница истории – Светлана Ивановна Фирсова…
Фаина Алониевна Фирсова (Мейстрик)
Мне кажется – эта фотография немного позднего времени.
Но других фотографий у меня нет.
Днём мучила жара. Тётя Фаня готовила обед. Мы отъедались. Потом нам стелили на пол (там было прохладнее) матрасики и нас заставляли отдыхать. Мы, конечно, не спали, но в пик жары, всё равно, заниматься было нечем.
Днём в доме ставни были закрыты. Это позволяло сохранять ночную прохладу. А к вечеру, когда солнце закатывалось за горизонт, жаркий сухой воздух, который тянулся из степей на улицы станицы, сменялся тёплым, пахнущим парным молоком и сухими травами – лёгким ветерком. Свежесть опускалась на землю…
Что особенно запомнилось из нашего гостеванья? – Курочки. У тёти Фани было несколько собственных курочек, которые несли яички, опять же, которые мы с удовольствием глотали в любом виде. Борька сам бегал по утрам и вынимал свежие яички из куриных гнёзд.
Ещё запомнилось, что однажды нас тётя Фаня взяла с собой в гости к знакомым на пасеку. Тётя Фаня была врачом офтальмологом, поэтому её знала вся Мартыновка. Помню, хозяин нас усадил в саду, за маленький столик и вынес нам по тарелке с жидким мёдом и по кружке с холодной водой. Вот, если бы он дал к мёду нам по куску хлеба, я уверена, мы съели бы всю тарелку мёда. А так, прихлёбывая воду, всё равно ощущалась приторность сладкого мёда. И много его нам съесть просто не захотелось. Но запомнилось…
Школа, в которой учились Света и Мишка, объявила сбор всех пионеров и комсомольцев. Нужно было пропалывать кукурузу, с тем, чтобы степная грубая трава не забила нежные стебли кукурузы. Мы с Борькой проявили патриотизм и увязались на это мероприятие.