Елизавета I - стр. 16
Я своими глазами видела, к чему это приводит, – именно так было с моей сестрой. Покорившись воле нашего отца и согласившись с тем, что его брак с ее матерью был недействительным, а она сама, как следствие, незаконнорожденной, она пошла наперекор всему тому, во что глубоко верила. Ненавидя себя за эту слабость, она впоследствии попыталась успокоить свою совесть и исправить содеянное. Результатом стала ее злосчастная попытка вновь насадить в Англии католицизм. Это вылилось в огромную жестокость, хотя сама она по натуре вовсе не была жестокой. За больную совесть правителя подданные платят слишком высокую цену.
Судьбой мне было уготовано стать олицетворением протестантизма. Следовательно, было лишь вопросом времени, когда блюститель старой веры бросит мне вызов.
6
Ночь казалась нескончаемой, и все же рассвет наступил слишком рано. Сегодня предстояло послать за всеми моими придворными дамами и отправить их по домам так, чтобы не напугать. Я мало-помалу готовилась к бою.
Обыкновенно при мне состояли десятка два женщин самых разных возрастов и сословий. Одни были мне ближе, чем другие. Наиболее церемониальными фигурами были статс-дамы; они происходили из знатных семей и роль исполняли скорее декоративную, нежели практическую. При дворе они появлялись нерегулярно, но обязаны были присутствовать на официальных мероприятиях, когда я принимала иностранных сановников. Однако устраивать испанцам торжественный прием в мои планы не входило, и сегодня во дворце никого из статс-дам не было.
Около десятка женщин в настоящее время служили дамами королевских покоев, и лишь четыре из них, самые старшие, прислуживали мне лично в моей опочивальне. Положение дамы королевской опочивальни было высочайшей честью, какой могла удостоиться моя приближенная. Трем из этих четырех, моим Вороне, Кошечке и Бланш, предстояло остаться со мной. Четвертую, Хелену ван Снакенборг из Швеции, я намеревалась отправить домой к мужу.
У меня также имелось шесть фрейлин, незамужних девушек из хороших семей, которые прислуживали в наружных покоях и спали все вместе в одной комнате. Всех их я собиралась отослать.
Если статс-дамы являлись декоративным элементом моей свиты, а дамы покоев – чем-то средним между компаньонками и помощницами, фрейлины были юными жемчужинами, блиставшими при дворе на протяжении сезона-другого. Они, как правило, были самыми хорошенькими и соблазнительными в группке придворных дам. Нередко им случалось обратить на себя внимание короля. Моя мать была фрейлиной, как и две другие жены отца. Здесь, впрочем, никакого короля, который мог бы положить на них глаз, не было, одни только хищные придворные.
Трепеща, они покорно выстроились в ряд. На их личиках предвкушение мешалось со страхом.
– Дамы, как это ни прискорбно, но ради вашей же собственной безопасности я должна отослать вас всех прочь, – объявила я. – Возможно, в том случае, если на нашу землю высадятся испанцы, мне придется быстро перебраться в потайное место, и ваши услуги мне не понадобятся. Я очень надеюсь, что это излишняя предосторожность, но не могу подвергать вас опасности попасть в лапы вражеских солдат.
Одна из фрейлин, Элизабет Саутвелл, высокая и грациозная, покачала головой:
– Наши жизни никак не могут быть ценнее жизни вашего величества. Мы должны быть с вами рядом, когда… когда…