Елизавета I - стр. 110

– Но он же был грязный! – изумилась Грейс. – Мы в Ирландии не носим при себе грязных вещей.

– Хотите сказать, что вы, ирландцы, чистоплотнее нас, англичан? – спросила я.

– В том, что касается носовых платков, очевидно, да, – отвечала она.

Все присутствующие засмеялись.

– Пожалуй, нам стоит продолжить этот разговор без посторонних ушей, – заметила я. – Идемте в мои покои.

Как только мы там очутились, я предложила ей устраиваться и приказала принести эля.

– Аудиенция продолжается, но теперь мы можем присесть, – сказала я, усаживаясь в кресло напротив.

Мои фрейлины обязаны были присутствовать, но я сочла, что разговор пойдет лучше без тайных советников мужского пола.

Ирландка по-прежнему сидела очень прямо, и я поняла, что это ее всегдашняя манера держаться. Она была красивой женщиной, но теперь, когда мы сидели друг против друга, я поняла, что она старше, чем показалось с расстояния. Возможно, ее осанка и энергичность убавляли ей лет.

– Расскажите вашу историю, – предложила я. – С самого начала. Я слышала, она весьма колоритная. Такая же, как ваши ирландские тартаны.

– У всех ирландцев жизнь что твой тартан, – сказала она. – А если и нет, то мы предпочитаем думать именно так. Но моя жизнь действительно была колоритной. Моим отцом был Оуэн О’Мэлли по прозвищу Черный Дуб, предводитель клана в провинции Мурриск. Мы всегда были семьей мореходов, и корабли моего отца плавали в Шотландию, Португалию и Испанию. Отец возлагал большие надежды на моего брата, но умение взглянуть на море и предсказать, какая будет погода, унаследовала от отца я.

О да, это чувство было мне прекрасно знакомо: отец мечтал, чтобы определенные его черты унаследовал сын, а обнаружил их у своей дочери.

– Отец брал вас с собой в море? – не удержалась я от вопроса.

– Да, но мне пришлось долго его уговаривать. Видите ли, мать считала, что девушке не пристало ходить в море. Она заявила, что мои волосы запутаются в оснастке, ну и я их обрезала! И обрежу снова, если понадобится. – Пиратка перекинула свои длинные волосы через плечо, затем посмотрела на меня и едва ли не подмигнула. – В конце концов, всегда есть парики.

– Есть.

Она, впрочем, в париках не нуждалась. Волосы у нее, несмотря на возраст, были густые и ярко-рыжие, хотя в них, точно серебристые нити в дорогой ткани, местами поблескивала седина.

– Возвращаясь немного назад, когда вы родились?

– Год я запамятовала, но правил тогда ваш отец, и я помню, как вы родились. Мой отец сказал о прекрасной рыжеволосой дочери короля: «Видишь, моя пригожая, коли уж заводить дочек, то только рыжеволосых».

Выходит, она была старше меня. Очевидно, секрет ее бодрости и жизненной силы заключался в пиратской жизни. Были такие, кто называл пираткой меня, но я могла только финансировать пиратов и давать им поручения, а не выходить в море сама. Таким образом, если я и была пираткой, то лишь в душе.

– Я тоже так считаю, – согласилась я. – Ваш отец был человек мудрый.

Однажды один малый попытался меня убить, заступив мне дорогу в дворцовом саду и приставив пистоль к моей груди, но потом дрогнул и бросил его. Позже он сказал моим гвардейцам, что просто не смог довершить дело, потому что я со своей рыжиной была точь-в-точь покойный король. Мои рыжие волосы спасли мне жизнь.