Елена Троянская - стр. 83
Он помолчал и прибавил:
– Каких именно, ты сама должна будешь понять.
XVIII
Всю обратную тряскую дорогу до Спарты, подпрыгивая в колеснице, я не могла собраться с мыслями. Я не переставала ломать голову: какими дарами наградили меня священные змеи? В какой форме эти дары проявят себя и как я распознаю их?
Сжимая виски руками, я ощущала, как поредели мои когда-то густые волосы. Дары змей имеют огромное значение, но нельзя забывать и о причине поездки – моей болезни. Я не получила никакого совета, как излечиться от нее, но странно – несмотря на легкое головокружение, я чувствовала себя гораздо лучше. Дрожь в ногах и руках прошла. Не составляло труда стоять не опираясь.
Мы проезжали по сельской местности, но я не смотрела по сторонам. Это я-то, которая так мечтала повидать мир, лежавший за пределами Спарты. Но теперь я целиком была поглощена другими заботами. И даже море, которое виднелось внизу, не волновало меня сейчас.
Чем ближе мы подъезжали к Спарте, тем больше мне хотелось узнать, что открыл Геланор в мое отсутствие. Если бы ему удалось установить источник отравления и определить преступника! Если бы!
Мы вернулись в Спарту на третий день пути к вечеру. Менелай, отец, матушка – все бросились навстречу мне и чуть не выхватили меня из колесницы.
– Ты выглядишь гораздо лучше! – заметила мать. – Цвет лица вернулся.
– Да-да, – согласился с ней отец.
Менелай обнял меня и, шепча ласковые слова, повел в наши покои.
Вдруг около колесницы раздался крик. Кричал один из конюхов, которые распрягали лошадей и вынимали коврики из колесницы.
– Змея! Змея!
Оттолкнув Менелая, я бросилась к колеснице. На полу, свернувшись колечком, лежала маленькая светлая змейка – детеныш. Она откинула голову, посмотрела на меня и высунула язычок.
– Это змея обитала возле святилища, – сказала я. – Видно, она заползла в колесницу ночью и спряталась тут.
Похоже, теперь у нас будет своя собственная священная змея.
– Мы ее поселим при нашем семейном алтаре. Я буду за ней ухаживать.
Я пошла за Менелаем, по дороге спросив, как здоровье Гермионы. Он ответил, что все в порядке.
– А ты, любовь моя, ты и вправду выглядишь лучше, – добавил он. – На щеках снова цветут розы.
В детской я взяла Гермиону на руки. Она спала так крепко, что не проснулась. Да, все в порядке: она вполне здорова, румянец на щечках.
– Благодарю вас, всемогущие боги! – сказала я.
– Аполлон пощадил ее, – торжественно провозгласил Менелай.
Не Аполлон, хотела я сказать, а мой враг. Или враги. Не знаю, сколько их и кто они.
Только на следующий день у меня появилась возможность поговорить с Геланором наедине. Я отдыхала у себя в комнате при опущенных шторах. Поднос с едой, который принесла служанка, я оставила стоять на столике. Над ним начали кружить мухи, и у меня появился предлог отказаться от еды.
Геланор вошел в затененную комнату и сел на низкую скамеечку под окном.
– Ты выглядишь лучше, – отметил он, как все.
– И чувствую себя тоже лучше – сил стало больше.
Вместо того чтобы, как все, приписывать улучшение моего здоровья вмешательству Асклепия, Геланор сказал:
– Это значит, ты не подвергалась воздействию яда в течение шести дней. А я, к сожалению, не смог за это время открыть источник отравления. Я проверил и еду, и притирания, которые ты дала мне. Все животные, которым я давал их, живы и здоровы. Я проверил и обувь, и цветы из ваз, и курительные палочки. Я добрался до постельного белья и одежды. Все чисто. Абсолютно все.