Елена Ивановна Рерих. Письма. Том V (1937 г.) - стр. 16

Куньбек Янгуй замолчал. Трое беков задумчиво вели скакунов рядом с ним.

– Карами-бек, – куньбек Янгуй взглянул на третьего бека, краснолицего, добродушного на вид толстяка, кто пока не обмолвился ни единым словом, – твои сто сотен идут перед обозами, ближе всех к скоту. Выдели людей для резки овец. Пусть сделают всё как можно быстрее. Тыловые сотни остановятся и будут ждать, пока всё не закончится.

– Повинуюсь, правитель, – высоким голосом ответил тот с почтительным жестом.

Прошло двадцать пять дней и ночей с той поры, как племена усуней выступили в дорогу на запад, покинув окрестности озера Лобнор. Проходя по сто шестьдесят ли в день и преодолев за это время почти четыре тысячи ли, шли они за передовыми дозорами, подступившими уже к берегу реки Юйтянь. После победного сражения с хуннами нападений больше не было. Ещё несколько дней тыловые дозорные сотни усуней видели на отдалении от себя небольшие хуннские отряды, но со временем и их не стало.

После долгого перехода с непродолжительными остановками на отдых, иногда приходившимися на места возле мелководных пересыхающих речушек, берега реки Юйтянь, густо заросшие высокими тугайными кустарниками с широкими кронами и обильной светло-зелёной листвой и покрытые вдоль них плотным травостоем, располагали к длительному отдыху, о чём и распорядился куньбек Янгуй, приняв решение разбить здесь лагерь.

Дабы использовать пастбища по обоим берегам, половина племён усуней во главе с куньбеком по обнаруженным бродам перешла на другую сторону реки и расположилась там.

Стояли жаркие дни. Река в эту пору уже начинала мелеть, но была ещё довольно полноводной и, слегка извиваясь средь утопающих в зелени берегов, плавно уносила медленный поток в сторону пустыни. На обильных пастбищах с обеих сторон от русла под присмотром пастухов пасся оголодавший и исхудавший за время долгой дороги скот. Установив юрты и разведя возле них костры, люди с наслаждением купались в реке, смывая с себя многодневную пыль. Женщины, шумно переговариваясь и смеясь, занимались приготовлением еды, стиркой и прочими хозяйственными делами, отмахиваясь от туч надоедливых насекомых, вылетавших из густой листвы кустарников. Дети не вылезали из воды, несмотря на окрики матерей, часто поглядывавших в их сторону и продолжавших при этом свои хлопоты. Ниже по течению реки воины купали коней, войдя в воду вместе с ними, – омывали их сильные тела и очищали гривы и хвосты от грязи и сорняков. Встревоженные птицы: вороны, сороки, сойки, галки и ястребы, обитавшие в прибрежных зарослях в большом количестве, долго кружили над рекой, не решаясь вернуться в свои гнёзда.

Небольшое пространство, где прежде царили покой и тишина, с приходом огромного количества людей и скота вдруг ожило и наполнилось разными звуками и всевозможными запахами, пугая дикую живность, что обитала здесь.

Наступил долгожданный вечер, принесший с собой прохладу и свежесть. Пришло время купаться женщинам. Ещё днём воины прорубили в кустарниках многочисленные подходы к воде и очистили их от срубленных ветвей и речных наносов. Теперь по этим проходам женщины, одетые в длинные холщовые одежды, направились для купания, на ходу расплетая длинные косы.

Иджими был недалеко от кибиток, окружавших полукругом, доходящим до реки, весь огромный стан, вытянувшийся вдоль западного берега. Он сидел на небольшом бугре и смотрел на закат, любуясь его красотой, оглядывал небосвод, в восточной стороне которого только начали появляться пока ещё очень тусклые, мерцающие звёзды. Шагах в ста от него горел костёр, там, о чём-то тихо переговариваясь, сидели воины ближнего дозора, рядом паслись их стреноженные кони. Такие же посты располагались по всей внешней стороне полукруга кибиток на расстоянии пятисот шагов друг от друга. Иджими с удовольствием подставлял лицо каждому дуновению лёгкого ветерка, при этом сладко зажмуриваясь и водя головой из стороны в сторону, чтобы ветер обдувал его. Поймав очередной свежий поток воздуха, он закрыл глаза и повернул к нему лицо, а когда вновь открыл их, то увидел невдалеке от себя кого-то сидящего на земле. Он с удивлением стал всматриваться, но понять, кто это, не мог.